Темнело. После грохота дневной бомбежки вечер казался особенно тихим. Только с северной окраины из-за Мечетки, как и утром, по временам доносилось татаканье пулемета. И каждый раз, когда раздавались эти звуки, я замедлял шаг и прислушивался: что же там происходит:?
Воды в колодце под краном не оказалось., спущенное на веревке ведро зачерпнуло только немного жидкой грязи. Я обежал еще две колонки, но и там меня ожидала та же неудача.
На шоссе у Сорока домиков я неожиданно увидел что-то вроде баррикады, длинный штабель камней, стеной перегородивший дорогу и часть улицы. Еще вчера на этом месте ничего не было. Значит, его сложили ночью или утром до бомбежки. "Это что же, и здесь ожидаются бои?" - подумал я.
И тут у шоссе мне неожиданно встретилась женщина с ведрами, полными воды, которую она набрала в песочном карьере силикатного завода. Днем туда попала тяжелая фугасная бомба, и на месте взрыва образовалась глубокая воронка с родниковой водой. Я пустился к песочному карьеру.
От карьера открывался вид на уже потемневшие дали за Мечеткой откуда и доносилась стрельба. Далеко, из-за едва различимой линии бугра, в сизое небо вдруг взметнулась ракета, описала дугу и погасла, и сейчас же, как бы откликаясь ей, одна за другой взлетели еще три желтые ракеты. Затем ниже, рассекая темноту, замелькали огненные трассы и, чуть отставая, донеслись очереди пулемета. Наступила пауза, а потом снова огненные полосы и звуки стрельбы.
Постояв, я по круто уходившей вниз тропинке сбежал на дно карьера. Здесь было прохладнее, чем наверху. Возле воронки с разбросанными вокруг комьями грунта стояли две женщины.
-А к Филатьевне - слышала? - прямо в землянку попала, - передавала горестное сообщение одна. - А их там шестеро сидело, вся семья.
- Всех побило? - нетерпеливо спросила другая.
-А то, ты слушай, как было-то. Услыхали мы, как у них ахнуло, прибегаем - землянка разбита, а из ямы сама Филатьевна по ступенькам поднимается. Бледная - лица нет. И говорит: "Всех убило, одна я осталась". А мы смотрим на нее - у нас волосы дыбом. Вгорячах-то она не чует, что живот у нее распорот. Поднимается, за стенку эдак рукой хватается, кишки за ней по ступенькам...
-Фу, страсть-то! Не приведи Бог.
Женщины наполнили ведра и, с опаской ступая по взрытому песку, медленно пошли от воронки.
Я набрал воды и присел у ведра напиться, как внезапно над карьером раздался оглушительный треск самолетов. Одна из женщин, уронив ведро, бросилась в сторону и ткнулась в землю, другая испуганно пригнулась.
