— Могу только представить. Я никогда в бумере не сидел.
— Тогда, — всплеснул он руками, цепь блеснула в темноте, — щас поедем кататься и бухать, погнали с нами!
— Меня тут еще ночная смена ждет.
— Ты, братан, даешь. Вечно хочешь на дядю работать?
Передо мной стоял и обнимал женщину человек, который вряд ли хоть раз в жизни работал на дядю. На пахана — да, но на дядю — никогда. В его глазах каждый, кто работает на начальника, — терпила, неудачник и вообще не пацан. И вряд ли этот мужик думает о том, что если бы не те, кто работают на дядю, то нес бы он себе сейчас свою сраную текилу сам, жлоб вонючий.
— А я здесь ненадолго задержусь, — сказал я, принес еще две текилы и ушел убираться в зале, пробираясь через пьяных, обдолбанных и просто невменяемых. На ковре под ногами хрустело битое стекло и тлели окурки сигарет. Через полчаса концерт закончился, музыканты попрощались и ушли за сцену допивать свой виски. Мужик спустил свою женщину со стула, застегнул на голом теле куртку и ушел. Наверное, кататься на бумере и тусить, как обещал.
Посетители ушли, оставив после себя разгром. «Кровосток» сменился фоновой легкой электроникой, и унылая светомузыка освещала в танцзале уборщицу таджичку, собиравшую шваброй в кучу стаканы, окурки и дырявые пластиковые бутылки. В воздухе стоял пар от вспотевшей толпы, что сейчас стояла у входа и делала выбор между метро и такси. В моем зале остался всего один мужик с полупустой бутылкой «Егермайстера». Он жестом подозвал меня к себе.
— Родной, я тебя очень прошу: бармен ушел, но ты можешь две рюмки дать? Мы с тобой вместе выпьем.
— Раз ты так хочешь.
Я поставил две рюмки на липкую от пива стойку, он налил до краев.
— Ну, и за что пьем?
— Давай за женщин, а? От меня моя ушла, но я их все равно всех люблю, понимаешь, да? Эх.
Мы опрокинули рюмки, поморщились. Он еще что-то говорил, но я не слушал. В итоге охрана попросила уйти и его. Я прибрался, протер столы и рассчитался. Попрощавшись с охраной и начальством, я распахнул дверь и вышел на свежий воздух. «Я тут ненадолго задержусь», — вспомнил свои слова и сам не поверил.
И проработал там еще почти год.
* * *
Еще одна ночь без сна. Одну тысячу за вечернюю смену я получил, значит, осталось пережить ночь и получить другую. Обычно в ночную смену время с полуночи до трех идет быстро, а потом снова замедляется. Люди пьют, курят, танцуют и блюют в туалетах, а ты, словно в замедленной съемке, пробираешься через них, собирая стаканы, окурки, салфетки и липкие трубочки от коктейлей.
