Кривоград, или часы, по которым кремлёвские сверяют [журнальный вариант] | страница 31

— Пошлет он меня к хренам, — грустно ответил Утятьев. — И будет кругом прав. Как я ему заплачу, из каких фондов?

— Ну, проведите, как за выполнение особо важного…

— Никак нельзя. И потом, все равно он меня пошлет, охота ему в говне ковыряться.

— Тогда надо сантехника вызвать.

— Давай вызывай, — рассудил Утятьев. — Кто ж тебе мешает?

Вместо ответа Костя хмыкнул и забарабанил по клавишам.

Гликерия вдруг повернулась на стуле, закинула локоть за его спинку и нежным голоском окликнула:

— Костя, извините, можно вас отвлечь на минуточку?

— Охотно.

— Нет ли у вас, случайно, знакомых на почте?

— Кажется, нет. А на что вам?

Гликерия встала и, держа за уголок пачку сколотых скрепкой бумажек, приблизилась к Косте.

— Вот, видите, у меня тут счета из района. Годовой план мы уже выполнили, так? Значит, надо их выставлять на январь. А на конверте декабрьский штемпель, понимаете, а бухгалтерия проверяет по штемпелю, когда присланы счет и вырезка…

— Короче, — бесцеремонно перебил ее истопник. — Вам нужен конверт январским штемпелем?

— Да, — прелестная Гликерия потупилась.

— Ну и при чем тут блат на почте? Просто возьмите конверт, вложите что попало, напечатайте наш адрес. И бросьте в ящик после Нового года. Когда получите конверт, сдадите его в бухгалтерию вместе со счетами. И весь компот.

— Действительно… — задумчиво протянула девушка. — Так и сделаю. Спасибо, Костя, вы очень хорошо придумали.

— Погодите-ка, — вмешался Утятьев. — Может, нам придется тысяч десять сверх плана дать. Курагин говорил, во втором цехе опять лажа с полистиролом… Так что придержите счета, а вдруг придется их выставлять.

— Да что ж это творится, едрёна-матрёна, — вдруг взорвался Костя. — Мы каждый квартал кого-то вытягиваем, даем сверх плана. А нам потом опять прибавят план на следующий год? Так, что ли? Когда этот маразм кончится?

— Не кипятись, Костенька, — возразил Утятьев. — План есть план, надо вытягивать. Нельзя же оставить весь комбинат без премии.

— А вы гляньте, что получается! — Костя почти кричал. — Когда я пришел сюда работать, у нас план был сорок тысяч в месяц, так? А теперь? Теперь — восемьдесят, ровно вдвое больше. Вдвое!! И это при той же зарплате?! Нагрузка — вдвое, люди те же, деньги платят те же. Ни хрена себе, порядочки…

— Во-первых, мы за это время открыли ставку худредактора, — парировал Утятьев.

— Мне-то что с того?

— Во-вторых, повысили премию…

— Ага, на пятнадцать процентов. Осчастливили, как же.

— И в-третьих, Костенька, не тебе жаловаться на большую нагрузку. Чья б корова мычала, а твоя бы помолчала, понял-нет? У тебя еще время остается, чтоб писать на работе свои романы.