Кривоград, или часы, по которым кремлёвские сверяют [журнальный вариант] | страница 30

— Которы тута товаришши? Эфти? Тилигенция вшивая? Бодал я таких товаришшей, бля, и тебя первого… Товаришши… Тоже…

Я покраснел и невольно покосился на Гликерию. Та, как ни в чем не бывало, тыкала наманикюренным пальчиком в клавиши калькулятора.

— Нет, ты скажи, — разорялся Лукич, — ты мне, бля, наряд закрыл? Закрыл, бля, еще двадцатого. Чего те еще надо? Даром, бля, пахать? Я свои триста уже зашибил. А кто мне, бля, хоть рупь сверху тарифа кинет, Пушкин? Вот с первого числа ты мне опять, бля, будешь начальник. А счас ты мне никто и звать никем. И отлезь, падла, а то врежу!

И он, вытряхнув лузгу в корзину для бумаг, помахал перед носом начальника своим гегемонским кулаком.

— Да боже ж мой, Лукич, миленький, — засуетился Утятьев. — Да рази ж я против… Мы ж с тобой давно договорились… Выработал под потолок — и гуляй…Только не здесь же. А в табеле на тебя — полный ажур… Отдыхай до января, кто тебе хоть слово скажет, золотой ты мой. Только сюда не приходи выпимши, Курагин ежли накроет, оба погорим, оба…

— Нигде покою нет, — засопел Лукич. — Ни дома, ни на работе… Куды ни плюнь, везде, бля, одни начальники.

Он встал и, тяжело пошатываясь, вышел вон, на ходу нахлобучив засаленную кепку.

— Что это за монстр? — подивился я.

— Да слесарь наш, золотые руки у человека, — объяснил Утятьев. — Характерец, правда, тяжеловат. Приходится терпеть.

Он взглянул на часы.

— Пора бы Залманычу тут быть. Ну да ничего, подождем, торопиться некуда. Да ты раздевайся, пальто вон в шкаф повесь.

Открылась дверь, и в комнату вошел истопник Костя, уже без каски и рукавиц. Он уселся за стол у окна, придвинул пишущую машинку, вынул из папки исписанный листочек и стал заправлять в машинку бумагу. Похоже, он чувствовал себя здесь по-хозяйски, а Утятьев никак тому не препятствовал.

— Елпидифор Трофимыч, — сказал он, лихо отбарабанив несколько слов на машинке. — Самое главное-то чуть не забыл. Опять в подвал дерьмо подтекает.

— Вот черт, — расстроился Утятьев. — Давно?

— Уже второй день. Думал, обойдется, ан нет. Утром спускаюсь в подвал, а там лужа, здоровущая, холера… — Костя сунул руку за ворот и энергично почесался.

— Экая незадача, — задумчиво молвил Утятьев. — Я так думаю, это бабы из орготдела. Накидали ваты в унитаз, паскуды, вот и забило…

Поежившись, я украдкой бросил взгляд на очаровательную Гликерию. Та сосредоточенно заполняла какие-то бланки, проложенные фиолетовой копиркой.

— А может, подмерзло, — предположил Костя. — Прошлой зимой тоже подтекало, правда, чуть-чуть. Елпидифор Трофимыч, так вы скажите Лукичу, пусть он там поковыряется?