— Ты же знаешь, Штатам сейчас не до чужой войны, — заметил Бенчли.
— И прежде всего потому, что у страны на это нет денег, — пояснил Скотт.
— Рано или поздно им все равно придется ввязаться, — покачал головой Эрнест. — И тогда заплатить придется дороже.
— Согласен, — сказал Скотт. — Но, по-моему, правительство предпочитает оставить драку Советам.
— В Нью-Йорке и Голливуде с этим не согласны, — добавил Бенчли.
— Конечно не согласны. А вдруг Советы всю страну возьмут под контроль! — произнес Скотт.
— Это точно, — кивнул Эрнест. — Никто не хочет ставить не на ту лошадку.
— А это не та? — спросил Бенчли.
— Лошадка-то та, только времена не те, — ответил Эрнест.
— Неужели для того, чтобы стать антифашистом, нужны какие-то особые времена? — возмутился Бенчли.
— Непростой вопрос, — ответил Эрнест. — Можно лишь надеяться, что, если жертв будет много, люди наконец опомнятся.
Скотт посмотрел на Бенчли: тот сидел со скрещенными на груди руками и кусал губу. Понять, уловил ли он смысл сказанного Эрнестом, было невозможно.
— К весне все будет кончено, с нами или без нас. А потом наступит очередь кого-то другого, — пояснил Эрнест.
— Австрии, — сказал Скотт.
— Верно мыслишь, — кивнул Эрнест.
— Спасибо.
— Потому я тебя и позвал. Кстати, слышал, «Метро» заказала тебе «Трех товарищей»?
Почему-то Скотта не обрадовала осведомленность Эрнеста. Не исключено, что он был знаком с Эдди Кнофом или Эдди обсуждал это с другими продюсерами… Кто знает, может, слух о работе Скотта над сценарием давно разлетелся по всему Голливуду, и только он, как несмышленый щенок, узнал обо всем последний.
— Вопрос еще не решен.
— Если будешь над ними работать, сделай одолжение, не забудь об Испании.
— Не забуду.
— Знаешь, какой фильм Гитлер запретил первым?
— «На Западном фронте без перемен»? — сказал Скотт, поняв ход мысли Эрнеста.
— Тебе будут вставлять палки в колеса или просто не дадут хода работе, — предупредил Эрнест. — В немецком консульстве есть атташе по фамилии Райнеке, без него к иностранным прокатчикам ничего не попадает. Он без преувеличения цензор для всей Европы.
— А разве последнее слово не за студиями? — Уже произнося это, Скотт понял, как наивны его слова. Как и все, кто властвует благодаря деньгам и ради них, студийные боссы виртуозно умели подстраиваться, если им наступали на хвост.
— На окончательном монтаже всегда присутствует Тальберг, — напомнил Бенчли.
— Ну, ты же умеешь обиходить монтажеров, — сказал Эрнест. — У тебя талант превращать серьезные вещи в безделицы, не то что у меня. Даже умирая с голоду, я бы не смог писать статейки для воскресных газет.
