с солеными огурцами. Огурцы росли из Земли, а сам он рос из Неба.
НЕУТОЛЕННЫЙ РОМАНТИК
…Утром Сережа проснулся, увидел ее, исскуствоведшу, обошёл
взглядом все родинки, как мореплаватель обходит острова, и только
потом заметил, что балкон открыт, и с него пропали два цветочных
горшка в том месте, где в решетке народными умельцами была про-
пилена большая дыра.
7
Это была ее квартира — не его. На голом полу лежал музыкант
Лесиков, который всю ночь играл на фаготе. Сережа вдруг заметил, что Лесиков и до сих пор играет.
— Ты любишь… Тинторетто? — вдруг спросила девушка и
сделала так, как умеют только женщины: мгновенно обернулась и, улыбнувшись, в упор взглянула в глаза Сереже. Было ли это призывом, Ненашев предпочел не размышлять. Он сделал вид, что спит, таин-
ственно подозревая, что любое его томное движение, занимающее
долю секунды, может стоить ему многих последующих минут, часов
и лет. Что тут можно сказать о мужчине в прозе: «Он повернулся на
бок». К расположению женщины в пространстве не так обдуманно
отнесется только тот, кто ее никогда не видел или видел слишком часто.
Сережа, слегка покачиваясь, в семейных трусах вышел на кух-
ню, где на полу спал художник Морошкин. Содержимое огромных
жестяных банок с надписями «Корица», «Соль», «Укроп» и тому
подобных, стоявших в раскрытом теперь настежь шкафу, полно-
стью осыпали его тело. Сережа подумал: это обонятельная функция
заставляла Морошкина обсыпать себя ими, принимая их то ли за
фейерверк, то ли за манну небесную. Запахи пьянили и волновали
Морошкина.
— У нее два горшка спиздили, а она меня спрашивает, люблю
ли я Тинторетто!
Расстроенный Сережа взял с подоконника гриб в стеклянной
банке и стал его внимательно рассматривать.
— В сферах исходящего духа ищи ее, — посоветовал Морош-
кин. — В то время как клочковатые облака облегают голень… Зачем
вы здесь, сущности? Я не звал вас.
— Это ты мне, что ли, говоришь? — спросил Сережа, погло-
щенный созерцанием гриба. — Я просто зашел.
— Нет, нет, — Морошкин стал лихорадочно размахивать рука-
ми, — по мосту гибкому они пришли.
— Да кто — они-то? — увлеченный грибом Сережа чуть не
засунул голову в банку.
Выходя из квартиры, Сережа по-детски чмокнулся с искусство-
ведшей, натянув в гардеробе свое серое «ВИДовское» пальто с двумя
дырявыми карманами, и вышел в пустое серое Юбилейное — спаль-
8
ный микрорайон Иркутска. Раннее утро обещало. На остановке никого
не было, только мерзла одна школьница. Сережа еще раз задумался
