Анисья и Пронька видели, как поднялся малыш, пошмыгал носом, потер капусту об живот и стал ее грызть.
У Анисьи от жалости захолонуло сердце.
— Мальчик, а мальчик, поди-ка сюда! — позвала она.
Мальчишка вздрогнул, насупился и недоверчиво приблизился к телеге.
— Вот, возьми! — Она протянула ему свой житник. — Постой. На вот тебе мачку́. Подставляй карман. Вот так. Ешь теперь во здоровье, мак пользительный. Ешь.
У нее больше не было ничего съестного, кроме Пронькиного сыра, но им она не решалась распорядиться, и, как бы спасаясь от взгляда мальчишки, она тронула лошадь и поехала мимо детского дома. Малыш некоторое время шел следом, как очарованный, а потом отстал, повернул обратно и скрылся за березами.
Телега колыхалась по дорожным колдобинам, но Анисья не останавливала ее и старалась не оглядываться на шумный дом, испытывая сложное чувство вины, недовольства собой, жалости к этому разворошенному детскому миру, куда она не могла осмелиться сдать Проньку, и потребности сделать сейчас что-то необычное, что еще не прояснилось в ней самой и мучительно требовало решения.
Ей помог Пронька.
— Тетя Анисья, ты чего? А теть Анисья, куда мы теперь?
— А на базар, Пронюшка, да и домой. Куда же еще?
— Домой?
— Да. Какая разница — что здесь, что у меня расти-то. Хочешь у меня жить?
— Каждый день у тебя?
— Каждый день. — Она остановила лошадь и повернулась к нему. — Будем вместе на печке спать, я тебе сказки говорить буду. Мы с тобой хлеба выменяем, житников напечем с маком и будем жить. Ну, ты скажи…
Горло ее перехватило.
— А если Жук живой, он тоже будет у нас жить?
— И Жук, и Жук! — поспешно согласилась Анисья.
— Ясно буду, — улыбнулся Пронька.
Она осторожно привлекла его к себе, потом посадила рядом, а когда вывела лошадь на хорошую дорогу — дала ему в руки вожжи и все никак не могла справиться с легкой дрожью, охватившей все ее тело…
— Анисья? Ты уснула, что ли? Выпей, говорят тебе, да и поговорим. Пиво у меня хорошее получилось. Чего, думаю, одной сидеть так? Дай, думаю, сварю пивца! Ну, так как же ты надумала сыном обзавестись?
— А и не знаю сама. В голову мне чего-то пало да и — на!
— А знаешь ли ты хоть чего ты наделала-то?
— А чего наделала?
— Вот тебе и — чего! Не было у бабы хлопот, так купила порося, вот чего. Ну ладно, пей пиво-то. Хорошее.
— Хорошее, — согласилась Анисья и, отпив, разговорилась: — Я перед самой перед войной, когда гостила у доченьки в Ленинграде, пиво пила, покупное.
— Ну и как оно?
