Атина задумалась. Сама повидавшая немало горя, она принимала близко к сердцу страдания юной красавицы. Зулейха стонала и металась.
Лишь к утру она пришла в себя. Села на постели, испытующе посмотрела на Атину.
— Скажи, он не приехал?
Служанка не знала, о ком идет речь, но с ответом не спешила.
— Приедет, вот увидишь, приедет. Дорога дальняя, землю снегом замело. Путь нелегкий.
— Нет, Атина, больше я его не увижу. Видно, мне было уготовано умереть от тоски. Так и умру, обливаясь слезами. Это моя последняя ночь. Горько покинуть мир, не встретившись с ним. Это мое единственное желание…
— Не печалься, мое солнышко. Ты поправишься, — утешала ее преданная служанка.
— Нет, апай. Неизлечима моя болезнь. Об одном я просила небо, но оно не услышало мою мольбу.
— Потерпи, дорогая Зулейха.
В комнате воцарилась тишина.
…Несмотря на морщинистое, иссохшее лицо, Атине было немногим более тридцати. У нее не осталось родных, она была сиротой. Рано лишившись матери, она жила с отцом-табунщиком в закопченной юрте. Жалкие лохмотья заменяли ей платье. Много горючих слез пролила Атина, и вот ей исполнилось четырнадцать.
Навсегда запомнила она этот горестный день: к ним в аул, подымая пыль, влетел отряд всадников. Впереди, обжигая всех ледяным взглядом, ехал Булат-султан.
Наступил вечер. Аксакалы аула подобострастно улыбались, заискивали перед султаном. За Атиной пришли, ее искупали, обрызгали мускусом, нарядили как невесту и отвели в юрту Булат-султана.
Сначала девочка ничего не поняла. Она робко смотрела на женщин, суетившихся вокруг нее, и даже радовалась, что ее одели в такое красивое платье. В юрте, куда ее привели, было темно. В нерешительности она сделала несколько шагов. Вдруг раздался шорох. Атина вскрикнула. Сердце затрепыхалось у нее в груди, словно у козленка, встретившего волка.
— Коке! Кокетай!
— Молчи. Иди сюда, — услышала она мужской голос.
— Кто здесь? Что вам нужно?
— Не бойся. Я не людоед, — раздался гаденький смешок. Кто-то в темноте направился к ней.
— Не подходите! Кто вы такой?
Но мужчина подался вперед всем своим огромным телом и схватил ее мертвой хваткой. Как коршун он впился в ее шею.
— Дяденька, отпустите меня.
— Не бойся. Тебе не будет плохо.
Атина пыталась вырваться, но Булат сжал ее в железных тисках. Сильными руками он схватил девочку за тонкую талию, бросил на постель и навалился всей тяжестью грузного тела. Атина задыхалась, острая боль пронзила ее.
— Коке!
Это единственное слово как стон невыносимой муки послышался во тьме. Словно меч пронзил юное сердце. Черное горе запеклось в нем раной. Эта страшная ночь раздавила и опустошила ее.
