И вот примерно такая же история. Вбегаем в зал вместе с третьим звонком. Холодина страшная. Не топят. Дети сидят на коленях у родителей, жуют шоколад, шуршат обертками. Проходы заставлены стульями. Руки болят безумно. Весь первый акт они болят, ко второму оттаивают. Я начинаю наслаждаться прекрасным. Однако наслаждаюсь недолго — под потолком взрывается софит и выпускает на сцену клубешник черного дыма. Щелкунчик клацает челюстью. Балерина чихает и падает. Балет окончен. Выкатываемся на улицу. На часах — четверть девятого. Полдвенадцатого надо быть у друзей, которые настоятельно просили нас заранее поужинать, потому что у них ничего нет, а заодно купить торт и конфеты.
— Пойдем, — говорит Интеллектуал. — Пойдем в ресторанчик.
Какой ресторанчик! Тридцать первое декабря! В ресторанчиках к Новому году накрывают. Там все за три месяца заказано.
— Ну, хорошо, — говорит Интеллектуал. — Пойдем в кафе.
Какое кафе! Тридцать первое декабря! Все кафе давно закрыты!
— Ну, хорошо, — говорит Интеллектуал. — Пойдем погуляем по новогодней Москве.
Бредем к Камергерскому. Навстречу — ни одного человека. В Камергерском стоит елка. Вокруг нее кто-то пляшет.
— Смотри-ка! — удивляется Интеллектуал. — Люди!
Подходим к елке. Два Деда Мороза и три Снегурочки топают ногами, хлопают друг друга по бокам и дышат на руки. «Нам за это хоть платят, а вы-то что?» — говорят их собачьи глаза.
— Ну, хорошо, — не сдается Интеллектуал. — Пойдем на Большой Каменный мост. Будем любоваться Кремлем.
На мосту шквальный ветер. Я начинаю заваливаться через перила. Интеллектуал хватает меня под мышки и волочет вниз.
— С тобой невозможно как следует повеселиться! — раздраженно говорит он. — Пойдем в Парк культуры, там дорожки залили. Посмотрим, как люди катаются.
В Парке культуры действительно залиты дорожки. В желтом свете фонарей они скалятся, как золотые челюсти, выпавшие из чьего-то гигантского рта. Мы стоим под колоннами, смотрим на дорожки.
— Почему-то никто не катается, — говорит Интеллектуал.
— А вы, граждане, что здесь делаете? — раздается за спиной простуженный голос. — Документики, па-а-прашу!
Милиционер. Он берет меня за рукав и тянет к себе. Интеллектуал берет меня за другой рукав и тянет к себе.
— Ах, дорогой! — говорю я. — Нам пора. За нами уже пришел автобус!
И мы бежим.
— Какой автобус! Что ты несешь! — шипит Интеллектуал. Иногда он бывает чудовищно несообразителен.
— Это конспирация! — отвечаю я на бегу.
Нагулявшись по новогодней Москве, едем покупать конфеты и торт. «Седьмой континент» закрыт. «Перекресток» тоже. «Рамстор» не работает с семи вечера. В «Копейке» ни одного торта, зато большой выбор телевизоров и пылесосов.
