Сгорая от стыда, она медленно спустилась вниз. Одобрительный свист Коула подтвердил то, что она сама только что видела в зеркале. Чтобы не было заметно, как она покраснела, Элисон поспешила переключить внимание на кулинарные манипуляции Коула.
Работы у него было навалом. Помидоры, шпинат, салат с артишоками, щедро посыпанный рубленой петрушкой, два толстенных бифштекса, ожидающих отправки в гриль. А из кастрюльки на плите доносился просто божественный запах. Коул как раз нарезал хлеб из муки грубого помола. Он намазал куски хлеба маслом, смешанным с петрушкой, и завернул их в фольгу.
— Помочь чем-нибудь? — поинтересовалась Элисон, слегка робея перед кулинарным мастерством Коула. Какие еще сюрпризы готовит для нее этот мужчина?
— Поскольку я не знаю, где вы держите столовое серебро, накройте на стол, — рассеянно произнес Коул. — А потом можете расслабиться с чашкой кофе в одном из этих плетеных кресел. Сегодня здесь работаю я. Мне не нужны поварята-любители.
Элисон расставила тарелки, разложила приборы и, вздохнув с облегчением, устроилась поудобнее в покрытом сарапе кресле.
— Тяжелый день? — улыбнувшись, спросил Коул.
— Довольно тяжелый, — кивнула Элисон. — Сейчас в клинике не хватает персонала.
— Но вам ведь нравится эта работа. Вы наслаждаетесь каждой минутой, проведенной в клинике. Вы — трудоголик, правда?
— Я даже не расстраиваюсь, когда приходится задержаться, — призналась Элисон. — А как насчет вас? Вы тоже трудоголик? Или нанимаете кого-то вести дела на ранчо?
— Вы поймали меня. И вы абсолютно правы. Когда любишь свое дело, оно перестает быть просто работой. Я занимаюсь кое-какими другими делами, но действительно я никогда не оставлю личное руководство делами Буэна-Висты. — Коул снова улыбнулся. — Так что мы с вами — парочка трудоголиков, Элисон.
Коул вернулся к работе, а Элисон задумалась. Как странно, что они оба, такие разные во всем остальном, сошлись хотя бы в этом. Но все было бы по-другому, если бы они были мужем и женой. Тогда Коул потребовал бы, чтобы на первом месте были его нужды, его желания, его работа, а жене пришлось бы приспосабливаться к его образу жизни.
Шэмрок, привлеченный царившими в кухне ароматами, поднялся со своей циновки и подошел к Элисон. С глубоким вздохом собака положила голову на колени хозяйки. Снаружи доносились крики игравших на лужайке девочек, и сердце Элисон учащенно забилось, когда она подумала, что в один прекрасный день ее собственный ребенок будет бегать на этом же самом поле.
