от финно-угров до тунгусов. Особенно поражает размах, кото-
рый приобрели более или менее чистые формы шаманизма:
сами друиды, в каких-то отношениях крайне консервативные,
располагали техникой, какой не знали брахманы; Один, прови-
севший на дереве девять дней, время, за которое он изобрел
руны, поразил бы Варуну.
Но взглянем на вещи поближе. Как можно предположить,
минимальное участие в этом североевразийском континууме
принимали кельты. Место, которое сохранил у них rix, широта
и могущество жречества, сохранность религиозного, юридиче-
ского и нравственного словаря, близкого к соответствующим
италийским и индо-иранским, делают из них хранителей того,
что иногда называют периферийным индоевропейским фондом.
Напротив, германцы, балты, славяне, даже скифы разворачи-
вают нечто вроде общего фронта: там политическая власть ме-
нее определенна, нет большого корпуса жрецов — обществен-
ная религия в основном дело вождя группы, отца семейства
или главы племени; само общество образует совокупность, в
которой различия, столь сильные у большей части остальных
индоевропейцев, смягчены. Все это не могло не оказать влия-
ние на организацию идеологии. Поэтому в русской традиции
гот из трех «доисторических» героев, кто представляет первую
функцию, Волх или Вольга, одновременно и шаман и князь-
воин: во главе своей дружины он совершает чудесные подвиги,
но не столько благодаря отваге, сколько магии, хитрости, дару
превращений, одним словом, всему тому, что X. М. Чадвик и
Я. Керию Чадвик называют «его интеллектуальным даром и
протеическими чертами» И те же слова могли бы быть при-
ложены к скандинавскому Одину.
В этой книге я ограничусь рассмотрением теологии герман-
цев, которую помимо вторжения шаманизма характеризует сле-
дующее.
1. Три признака германских религий
1. Прежде всего это то, что вторая функция — нужды и мо-
раль войны — глубоко проникла в первую, верховную. Она ее
не подавила и не присоединила, несмотря на конкуренцию, по
выражению Тацита, «dux»'a и «гех»'а, но пронизала и отклони-
ла в свою сторону. Такое развитие ощущается уже по границе
кельтских стран — у континентальных германцев, которых знал
Цезарь; там оно еще отягчено деградацией третьей функции,,
во всяком случае в ее наиболее насущной форме — земледе-
лии2. Северные германцы не разделяли этого презрения к
крестьянским занятиям, но и у них война с ее доблестью и
техническими приемами оказала глубокое влияние на верхов-
ную функцию.
2. Может быть, из-за этого возвеличения героической неи-
