чески две основные формы восприятия и деятельности человека.
Развитие в Риме имперских стремлений (tu regere imperio
populos Romane memento) вызвало величайшее изменение, на-
стоящий переворот, по крайней мере в том, что касается Тер-
мина,— своего рода «распространение во вселенную», сравнимое
с тем, что (не в политической реальности, а в идеологии) со-
здал для Сраоши и Аши маздеистский империализм: воздаяни-
ем человеку по смерти благого и дурного Аши приобрела почти
бесконечный радиус действия, открывающийся в вечность. Срао-
ша как покровитель верующего общества в противопоставле-
нии другим становится хозяином всего телесного мира: безве-
рие приговорено, отброшено, а все благое предано вере хотя бы
потенциально. В Риме это воздействие носит светский характер:
Ювента, более щедрая, чем двенадцать птиц Юпитера, обещает
Риму firma omnia et aeterna (Флор, 1, 7); Термин как межевой
столб исчезает в знаменитой формуле, которой Овидий украша-
ет описание обрядов его праздника (Фасты, 2, 679—684):
Est uia quae populum Laurentes ducit in agros
quondam Dardanio regna petita duci:
ilia lanigeri pecoris tibi, Termine, fibris.
sacra uidet fieri sextus ab urbe lapis.
Gentibus est aliis tellus data limite certo,
Romanae spatium est urbi et orbi idem.
Есть дорога, народ ведущая в земли лаврентов,
В царство, какого искал некогда древний Эней;
Там у шестого столба тебе, порубежный, приносят
Внутренности скота, шерстью покрытого, в дар.
Земли народов других ограничены твердым пределом,
Риму предельная грань та же, что миру, дана.
Когда Юпитер открывает Венере, какое будущее ожидает
Барод ее несчастного сына, он сам удвоенным отрицанием при-
зывает этот предел надежд Рима (Энеида, 1, 275—279):
Inde lupae fuluo nutricis tegmine laetus
Romulus suscipiet gentem et Mauortia condet
moenia Romanosque suo de nomine dicet.
His ego nec metas rerum, nec tempora pono
Imperium sine fine dedi...
После, шкурой седой волчицы-кормилицы гордый,
Ромул род свой создаст, и Марсовы прочные стены
Он возведет, и своим наречет он именем римлян.
Я же могуществу их не кладу ни предела, ни срока,
Дам им вечную власть...
Представление бога, надзирающего за распределением благ,
в виде надежно вкопанного в землю межевого столба приво-
дит к тому, что в этом фрагменте теологии Рим не мог сохра-
нить то, что является неотделимой изнанкой бога «доли», а
именно то, что индийцы эпохи Брахман выражали поговоркой
«Бхага слеп». Над Термином можно надругаться, рука чело-
