На следующий день после падения Наджибуллы мама встала совсем другим человеком. Впервые за пять лет она не стала облачаться в черное, а надела голубое платье в белый горошек. Она вымыла окна и пол, проветрила дом, долго отмокала в ванне.
– Устроим пир! – радостно провозгласила она.
Лейле было велено пригласить соседей на завтрашний торжественный обед.
В кухне мама замерла, уперла руки в боки и долго осматривалась.
– Что ты сделала с моей кухней, Лейла? – миролюбиво спросила она. – Хоть бы что-то осталось на прежнем месте!
И мама принялась переставлять горшки и кастрюльки с видом хозяйки, вернувшейся в родные пенаты после долгого отсутствия. Лейла старалась не попадаться ей на глаза. А то ведь мама не знала удержу ни в отчаянии, ни в восторге, ни в гневе.
Меню было составлено быстро: суп ош с фасолью и укропом, кюфта[34], горячие манту[35] со свежим йогуртом, посыпанные мятой.
– Оказывается, ты выщипываешь брови, – заметила мама, вскрывая мешок с рисом.
– Совсем чуть-чуть.
Мама пересыпала содержимое мешка в черный котел, налила воды, закатала рукава и принялась промывать рис.
– Как поживает Тарик?
– У него папа болеет.
– Сколько ему сейчас?
– Ой, не знаю. За шестьдесят, наверное. – Тарику сколько?
– Ах, вот ты о ком. Шестнадцать лет. – Красивый мальчик. Ведь правда? Лейла пожала плечами.
– Да уж и не мальчик. Шестнадцать лет.
Почти мужчина. Ведь правда?
– Ты куда клонишь, мама?
– Никуда, – невинно улыбнулась Фариба. – Никуда я не клоню. Просто ты… Да ладно. Я лучше промолчу.
– Ты что-то задумала, точно, – рассердилась Лейла.
– Послушай-ка. – Мама положила руки на край котла, да как-то хитро сложила их вместе, будто заранее тренировалась. И тон у нее был какой-то непростой.
Сейчас будет учить жизни, поняла Лейла. – Когда вы еще дети и всюду ходите парой, прямо не разлей вода, ничего страшного в этом нет. Все вокруг только умиляются, глядя на вас. Но сейчас вы выросли… А ты носишь лифчик, доченька?
Вопрос застал Лейлу врасплох.
– Что ж ты мне ничего не сказала? Ты меня огорчаешь. – Чувствуя перевес, мама пошла в наступление: – Дело тут не во мне и не в лифчике. Речь идет о тебе и о Тарике. Он мальчишка, и ему на свою репутацию, само собой, плевать. Но ты-то девушка. А репутация девушки, особенно такой красивой, как ты, дело тонкое. Представь, что у тебя в руке птичка-майна. Стоит чуть разжать кулак, и она – раз! – и улетела.
– А как же ты сама лазила через забор в сад к Баби? – отбила атаку Лейла.
