— Теперь покатаемся! — счастливо зажмурилась жена.
Я крякнул. Кому кататься, а кому возить саночки. Да и Москва, по моему мнению, была не самым удобным местом для катания.
Я начал осваивать Ленинский проспект и окрестности, потом стал выбираться в центр. Издательство жены находилось в проезде Сапунова, что рядом с ГУМом, неподалеку и Красная площадь. На нее я, конечно, не выезжал, но по улицам Двадцать пятого октября и Степана Разина колесил. Здесь я чаще всего сталкивался с гаишниками, которые издали чуяли новичка.
— Так резко тормозить нельзя, — говорил старший лейтенант, внимательно изучая мои права. — А если бы рядом с водителем, который следовал за вами, была девушка?
— И что? — недоумевал я.
— Он бы, например, отвлекся, а тут вы. Нехорошо. На первый раз с вас трешка.
Я лез в карман. Спорить с гаишниками, несущими службу рядом с Кремлем, было бессмысленно.
Наступила зима, но я продолжал ездить.
Тестя положили на обследование в больницу на Каширке, и мы с женой и Петром поехали его навестить. Сугробы по обочинам дорог возвышались, как горы. Ночью прошел снежок, на асфальте образовался накат. Я ехал рядом с троллейбусом.
— Влево! — закричал Петя, сидевший рядом со мной.
Ему показалось, что сейчас мы протараним троллейбус. Я крутнул руль и нажал на тормоз. Левое колесо попало на припорошенный снегом лед, нас развернуло, как в кино, и выбросило в сугроб. Судя по вытаращенным глазам пассажиров троллейбуса, фонтан снега, взметнувшийся из-под колес нашей машины, им очень понравился. Не оставил он равнодушным и толстого гаишника, сидевшего высоко над землей, в "стакане" у перекрестка. Пока Петя с прохожими выталкивали машину из сугроба, гаишник неспешно спустился по лесенке из "стакана" и подошел, помахивая полосатым жезлом, к нам.
— Это вы фигуры высшего пилотажа исполняли? — спросил он меня.
— Так точно, — повесил я голову.
— И все целы? — не верил своим глазам гаишник.
— Сугроб, — промямлил я.
— Давно за рулем?
— Третий месяц.
— И машина цела?
Мы обошли автомобиль. На нем не было ни царапины. В сугроб между двух яблонь я влетел с ювелирной точностью, причем задом наперед, не зацепив ни веточки.
— Ну что ж, езжайте, — вернул мне права гаишник. — И не такие обучаются.
Последние его слова мне не понравились. Что значит "не такие"?
— Оштрафовали? — прошептала с заднего сиденья жена.
Со всей этой катавасией я о ней как-то забыл. А на заднем сиденье летать, наверное, не очень приятно.
— Жива? — спросил я, не поворачивая головы.
