— Понятно, — вздохнула она. — Выгонят, сам на работу пойдешь.
— Зачем? — удивился я.
— Кто-то ведь должен в семье работать.
— Не обязательно. На жизнь и гонораров хватает.
У меня выходили книги поочередно в Москве и Минске, и на жизнь действительно хватало даже без зарплаты жены.
— Без работы мне скучно, — заупрямилась Алена.
Вот это другое дело. Если человеку скучно — пусть работает. Лишь бы товарищ из Киева не попался. А у жены был классический товарищ, прямиком из "Истории КПСС", где боролись с врагами народа и прочей контрреволюционной сволочью.
Но мы недооценили директора "Савраски". Он тоже был товарищем "оттуда" и знал, к кому и куда идти за советом.
Через неделю после второй статьи в "Правде" он снова вызвал Алену к себе.
— Мы выписали вам премию в размере месячного оклада, — сказал он.
— За что? — поразилась жена.
— За издание высокохудожественной литературы. Идите и спокойно работайте.
— А киевлянин?
— С ним разберутся без вас.
— И даже не будет выговора?
— Не будет.
Алена купила в ГУМе бутылку "Ахашени", и вечером мы ее распили.
— Хорошо, что наш директор из ЦК, — сказала она, залпом осушив бокал. — Обычный директор меня бы не спас.
— Обычных директоров у нас не бывает, — возразил я, с тревогой наблюдая, как она наливает себе в бокал вино. — Может быть, съешь персик?
— Не хочу.
Она снова выпила бокал до дна.
"Сейчас упадет", — подумал я.
Но жена упала не сразу. Она обстоятельно рассказала мне о пользе древнерусской литературы, и особенно апокрифов, по которым когда-то писала диплом. Затем высказала все, что думает о стукачах из центральной печати. Почему-то вспомнила свою поездку на Валаам. И только после этого откинулась на спинку дивана и безмятежно уснула.
Я же подумал, что "Домострой" мне попался в руки не зря. Я понял, что должен обустроить свой дом. Поскольку полноценного дома в Москве у меня не было, им следовало обзавестись. И это была цель, ради которой можно было пожертвовать многим.
2
Но перед домом, требовавшим обустройства, у нас появилась машина.
Ровно в тот год, когда я получал права на вождение в Минске, тестю пришла открытка из автоцентра на Варшавке о выделении ему машины. Тесть был ветераном Великой Отечественной войны, и мы этой открытке не сильно удивились.
— Какая машина? — спросила жена.
— На выбор шестая или восьмая модель "жигулей", — сказал я. — Какую ты хочешь?
— Не знаю, — пожала она плечами. — Надо Леню спросить.
Леня был ее старший брат, который уже два года ездил на "Ниве", и его совет имел большое значение.
