— В другом направлении не обнаружено его групп?
— Нет. Нигде. Я проследил весь его путь от Уссури, где он свернул с реки на китайскую сторону.
Командующий хрустнул пальцами, сцепленными на коленях.
«Чорт возьми, я этого только и боялся…» — подумал Снегуровский, а вслух коротко произнес:
— Прикажите сейчас же коней. Едем к китайцам…
А когда адъютант поднялся, он ему, не поворачивая головы, бросил вслед:
— Передайте Ротову — эскадрон кавалерии к штабу.
— Слушаюсь! — и Семенов, четко шагая по крашеному полу школы, вышел за двери.
«…Уйдет, проклятый…» — мыслью в голове Снегуровского. — Да нет… — Вслух. А потом опять про себя: «Я его перехвачу, лишь бы скорее сговориться с этими хитрыми ходями».
Снегуровский встал.
— Товарищ Найденов, завтра с утра сосредоточьте всю разведку на фукдинский тракт. Наблюдайте за китайцами. Особенно не проглядите китайских войск со стороны Фукдина.
— Слушаюсь, товарищ командующий. Можно идти?
— Да. А вам, товарищ Ярошенко… — и Снегуровский, понизив тон, произнес: — приготовьте батарею, прицел — китайский город Сопки.
Глаза Ярошенки сделались круглыми.
— Пошлите ко мне немедленно артиллериста-сигнальщика. Я его возьму с собой. О сигнализации пусть условится с начальником батареи. Теперь можете идти.
Ярошенко улыбнулся. Звякнул шпорами, попрощался и вышел.
Снегуровский быстро стал одеваться.
Тихая, жгуче-холодная звездная ночь.
Сопки — маленький пограничный китайский город — погружен во тьму. Только у таможни и пограничного най-она[1] дудзюна Хей-Шу-Ляна — тусклые желтые фонари у темных широких ворот с огромной вогнутой перекладиной. У ворот, закутанный доверху, в широкую шубу, похрустывает китайский часовой. В резные треугольники дубовых ворот виднеется другой — внутри двора. От времени до времени они переговариваются односложными гортанными звуками, подбадривая друг друга.
Но чу!
По гладко накатанной дороге мертвой улицы раздался дружный хруст и храп тяжело дышащих лошадей, галопом подымающихся в гору. Через минуту, еще не успел опомниться часовой, как кавалькада вооруженных людей уперлась в ворота най-она.
— Здесь живет ваш начальник? — Снегуровский наклонился с седла к часовому.
Тот в испуге попятился к воротам, что-то забормотав.
Пешко, старый казак-уссуриец и старый партизан, командир эскадрона, подскочил на своей мохнатой к воротам и гаркнул во всю глотку на китайском жаргоне:
— Переводчика!
Через минуту по двору замелькали фонари, брякнули где-то в глубине ружья, и в вырезе ворот запрыгало испуганное косоглазое лицо. В свете фонаря на маске лица блеснули впадины глаз и зубы.
