В ту же ночь.
Огни на рейде Золотого Рога.
Крейсер «Бруклин» продолжает грузиться. То же делают и три военных американских транспорта.
Между штабелями груды ящиков. Там темно. Кто-то шепчется, потом жалобный писк:
— Ой! Я боюсь, милый Джимми… мне страшно здесь…
— Гаддэм!
Потом какой-то глухой стук. Шаги по гальке. И опять тишина. А на пристани лихорадка погрузки. Какая-то кепка, вынырнув из штабеля, бегом проходит в порт, поднимается в гору, там теряется в сутолоке ночной улицы.
— …Хрр-тьфу! Мне известно, что американцы по договору с большевиками грузят на свои военные транспорты винтовки Ремингтона…
Лицо Таро вытягивается:
— Те самые, которые они не успели продать Колчаку? — Таро улыбается.
— Да! И те самые, которые я не допускал передать большевикам. Они теперь тайно от меня их грузят и предполагают вывезти в бухту Ольга и Тетюхэ, чтобы передать их там партизанам.
— Вы правы, ваше высокопревосходительство: Гревс был очень предупредителен к большевикам на банкете…
— Хрр тьфу! Я не допущу этого… — и О-Ой бьет кулаком по столу.
Таро вздрагивает, выпрямляясь.
— Таро! Сейчас же нарядить команды и, в случае погрузки, ультимативно потребовать вскрытия ящиков. Оцепить весь район войсками.
— Слушаюсь!
На Полтавской з — бешеная работа. Здесь оперативный штаб Приморской области. Здесь работает и управляет Штерн. Есть и другой штаб, разместившийся широко и помпезно в бывшем шантане «Аквариум», там Мерецкий командует на бумаге — представительствует с генералами: это все ширма для союзников. А здесь, в маленьком, двухэтажном каменном особняке, творится настоящее дело — перековывается разношерстная партизанская армия в регулярную Красную армию Приморья.
Здесь работает Штерн. Тот Штерн, которого любят и знают рабочие, крестьяне и казаки от самого Байкала до Тихого океана.
Небольшая, чисто выбеленная угловая комната. Большой стол у окна. На нем карта. По стенам еще несколько различных карт. За столом с карандашами в руках, углубившись, склонились двое. У одного — черная кудрявая голова, у другого — русая с четким английским пробором.
В черной голове мысли: «А славный он парень: и умница, и широкий размах, и огромная военная эрудиция, и знаток Востока… только… чуть-чуть увлекающийся… Но ничего — обработается; теперь уже совсем наш стал. Искренний… сердечный… молодец. Он будет хорошим помощником в организации армии. Надо его послать в район — пусть проинспектирует части. Ближе познакомится с партизанами, к ним привыкнет. Да и они его узнают… Пошлю. На днях же…».
