Кузьма опустился на пол рядом с Василем.
Возле банного окошечка, заткнутого пиджаком Василя, скромно притулился к стене брат Силантия — Алексей Матвеевич, самый богобоязненный и набожный из всех братьев Марковых.
— Что-то учитель не вдет? — тихо молвил он. — Не забыла ль Проська его пригласить?
— Проська забыла?! — передразнил, садясь на полку, Силантий. — Да он у ней с языка не сходит. — Выплеснул на себя воду. — Серега, сбегай, покличь учителя.
— Я приведу его сейчас! — вскочил всегда готовый к услугам Василь и птицей вылетел из бани.
Алексей Матвеевич начал мылить себе голову. В Пустой Копани он один мылся в бане мылом. Пустокопаньцы в бане не употребляли мыла. Парились веником, обдавались на свежем воздухе холодной водой или катались в сугробе снега. Горячую воду, по обыкновению, оставляли бабам.
— Очень уж смелую политику проповедует наш новый учитель! — выплеснул на себя воду из ушастого деревянного ведерка Алексей Матвеевич, «человек божий», как его в шутку звал Семен Матвеевич.
Силантий тряхнул веником над каменкой.
— В политике, Ляксей, надо завсегда быть смелым: не постой за волосок, бороды не станет.
— Пусть себе так, — перекрестил Алексей Матвеевич свое деревянное ведерко, в которое налили ему свежей воды, — а я все-таки стою за то, чтоб нам ждать Учредительного собрания.
— Которое опять отложили, — гоготнул Силантий и стал слезать с полка. — Не верю я больше в Учредительное собрание: никакого в нем, мужик, для себя поощрения не жди!.. Почему братья Орловы скрыли от нас, что есть большевики? А скрыли они потому, что большевики, как мне разъяснил новый наш учитель, это и есть настоящая наша мужицкая партия, которая без всякого выкупа предлагает передать крестьянам земли помещиков.
«Дельно рассуждает!» — сказал себе Северьянов, укладывая шинель в предбаннике на место, указанное ему Василем. Василь уже вскочил в баню, выхватил веник из кадки с холодной водой, специально положенный туда Просей для учителя, и начал распаривать на каменке, поливая горячей водой и приговаривая:
— Листяный, майский.
Камни прыгали, стреляли под падавшими на них струйками.
— Дай-ка, Василь, веник сюда! — встал Семен Матвеевич. — А ты, Дементьевич, полезай на полати! — Посопев и подумав, добавил: — В старину у нас дорогого гостя бабы в баню водили, и самая красивая молодуха, а то и девка, парила.
Северьянов поздоровался и не без страха подошел к полку. У первой ступеньки столкнулся с Силантием. Если бы он не видел раньше этого человека и не слышал его голоса, ни за что не принял бы его иначе, как за ручного медведя: вся грудь Силантия, спина, руки и ноги были покрыты мягкими курчавыми волосами.
