И где только департамент социальной защиты находит таких работников?
Она умышленно хранила молчание, и я, хотя и понимая ее метод, в конце концов не удержалась и заговорила:
— Думаю, мамочке понравилось бы, если бы я попыталась разузнать больше о том… происшествии… но у меня нет желания этого делать.
— Хорошо, — кивнула она. — Разумеется, вы сама решаете, сколько вы хотите знать. В суде постановили, что выбор полностью за вами, так ведь?
— Совершенно верно, — ответила я, — именно так они и сказали.
Она окинула меня внимательным взглядом, как до нее делали многие другие, выискивая на моем лице оставленные мамочкой следы и испытывая странный трепет оттого, что оказалась рядом с близкой родственницей женщины, которую и сейчас, по прошествии стольких лет, газеты порой называют «милым ликом ада». Я наблюдала, как она скользит взором по моим шрамам. Ее рот был слегка открыт, и в этот момент стало совершенно очевидно, что брючного костюма и стрижки в качестве маскировки этой деревенской раззяве явно недостаточно.
— Если хотите, — сказала я, — можно попытаться отыскать какую-нибудь фотографию.
Она дважды моргнула, залилась краской и стала суетливо воевать со своей пухлой папкой, пытаясь сложить бумаги в аккуратную стопку. Я заметила, что из нее выскользнула одна страничка и спланировала под журнальный столик. Джун не обратила на это внимания, и я на миг задумалась, стоит ли ей говорить. Поскольку там было написано про меня, формально этот листок можно было считать моим. Во время следующего ее визита я обязательно его верну, я ведь не вор. В ушах зазвучал голос мамочки, он нашептывал, что я права, что работники патронажной службы вечно мнят себя благодетелями человечества, путаются под ногами и суют нос не в свои дела. Джун Маллен стянула папку тугой резинкой, и говорить о выпавшем листке было уже поздно.
— Я… Какие-то еще вопросы сегодня желаете обсудить? — спросила она.
— Нет, благодарю вас, — сказала я, улыбаясь самой широкой улыбкой, на которую только была способна.
Джун выглядела расстроенной, пожалуй, даже напуганной, что меня очень огорчило. Я ведь старалась казаться приветливой и дружелюбной.
— В таком случае, Элеанор, на сегодня у нас все, — сказала она. — Больше я вам докучать не буду.
Засовывая папку в портфель, Джуди перешла на беззаботный тон и спросила:
— Чем будете заниматься в выходные?
— Навещу в больнице одного человека, — ответила я.
— О, как здорово. Посещения всегда идут пациентам на пользу, не так ли?
