На следующий день после отъезда Ирен голуби дружно взлетели и долго кружились над голубятней. Потом они поднялись белым облаком высоко в небо и устремились на запад, к Булонскому лесу. Хотя, вполне возможно, их привлекли Атлантический океан и находившаяся еще дальше Америка. Во всяком случае, они никогда не вернулись в родную голубятню. Там их быстро заменили воробьи.
* * *
Перед тем как выйти на улицу, Элен отнесла Томасу альбом для рисования и карандаши. Услышав, как закрылась металлическая дверь на мостик, он встал и принялся искать флакон с тушью и кисточки. Он не любил карандаши. Работа с ними казалась ему слишком медленной. Карандаш плохо подчинялся глазам. Кисточка отзывалась мгновенно. С хорошим или плохим результатом, но сразу. Конечно, Элен опасалась, что он заляпает тушью простыни. Пятна от туши выводились с большим трудом, даже жавелевой водой.
Не желая расстраивать мать, он не вернулся в постель — пятно на постельном белье — более серьезный проступок, чем грипп. Он устроился перед камином, закутавшись в желтое покрывало, накинутое на спинку стула, на котором он сидел. Босые ноги опустил на горячие плитки, рядом поставил флакон с тушью, альбом примостил на коленях. Фыркая и чихая, вытирая нос рукавом, он принялся рисовать по памяти недовольного Шаму перед потухшим камином, Шаму с открытым клювом возле подноса, Шаму, смотрящего снизу вверх на Элен… У него имелось множество альбомов с рисунками животных Леона. Он замечательно рисовал их, улавливая движение животного, даже если оно казалось неподвижным, и передавал движение непрерывной жирной гибкой линией. Две или три длинные линии, потом еще одна короткая, и на рисунке появлялся Шама, летящий, сидящий, сердитый или веселый. Или это была лама с глазом, похожим на озеро Титикака, или верблюд, выглядевший, как старая дева с вставной челюстью. Или Элен вечером, сидящая возле лампы, чтобы хорошо видеть свою работу, с небольшой грудью, четко выделяющейся на белой бумаге.
Вздрогнув, он захлопнул альбом и оделся, не глядя, что натягивает на себя. Потом нахлобучил шапочку, связанную тетушкой Китти из грубой шерсти овец с острова Аран. Эта шерсть была способна не только противостоять всем бурям Атлантики, но и защищать уши от труб Страшного суда. На ее макушке гордо распушился помпон, наклонявшийся в разные стороны в соответствии с движениями головы.
Затем он спустился вниз, чтобы повидать Леона. Он не видел его уже целую неделю.
