Педантичный читатель, которому может не доставать в этой книге
последовательного, логически развернутого, плавно переходящего от одной рубрики
к другой изложения материала, должен принять во внимание, что контрастность и
подчеркнутая фрагментарность есть душа замысленного автором плана работы.
Больше того,резкость поворотов и акцентов, цикличность (но не
==134
повторы) изложения, подчеркнутое
сопоставление героев через столкновение их творческих и мировоззренческих
позиций, стремление «прорастить» из небольшого факта значительную проблему
составляют не только отличительную особенность книги, но и характернейшие
признаки научного стиля Рутенбурга. Попытка передать целое через ряд
выразительно показанных граней, минуя скольжение по плоскостям перехода от
детали к детали, от параграфа к параграфу, отличала многие академические труды
ученого, а тем более его многочисленные устные выступления. В «Титанах
Возрождения» эта его особенность развернулась в полной мере, придавая
дополнительные оттенки и созданному автором образу Возрождения как исторической
эпохи, и образам ее замечательных участников. Контрастность, проблемность и
открытость повествования дают возможность читателю почувствовать принципиальную
незавершенность современной концепции Возрождения, нерешенность многих его
насущных вопросов. Может быть, это есть наиболее корректный способ не порождать
у читателей иллюзии законченности научной картины Возрождения в современной
историографии, оставляя самым вдумчивым из них пространство для соразмышления и
творческого додумывания отдельных положений, для сравнения их с сочинениями
других авторов.
Автор послесловия намеренно избегал воспроизведения, разбора,
оценки и даже цитирования отдельных выводов и материалов этой книги. Коль скоро
она прочитана, то, написанная с изрядной ясностью высказываний, и должна
говорить сама за себя, тем более что вырывать отдельные ее положения из
плотного контекста не хотелось, а многообразие ее тем и сюжетов не поддается
даже перечислению на страницах небольшого послесловия. Скажу лишь одно: с
отдельными фрагментами сочинения Рутенбурга можно было бы и не согласиться,
другие места автор, если бы он готовил работу к переизданию через 15 лет,
изменил бы сам. В этом нет ни малейшего сомнения, поскольку ученый, сам
любивший и умевший дискутировать, был чуток не только к обоснованной критике,
но в еще большей мере к новым данным науки и движениям мысли, менявшим
традиционные подходы к тем или иным вопросам.
