— Лавэ хорошие, на первое время хватит, чистый гранд, в переводе — грабеж маман-папа, можно еще ход дать назад, Зайка, — серьезно предложил Серж, — и разойдемся, ты ни при делах, а?
Зойка мотнула высоким хвостом и быстро переложила все вещицы к себе в сумочку.
— Все мне отдашь, дорогая, сделаем заначку на черный день и в дорогу, — серьезно сказал Серж. Он о чем-то думал, смотрел на Зойку, как на стеклянную, а сам был далеко.
— Советские дензнаки падают в цене, их надо превращать в дело, времена нестабильные, в воздухе пахнет переменами. Надо быть последним дураком, чтобы хранить деньги в сберкассе, так, моя дорогая! Доверься мне, хуже не будет, но лучше — обещаю. Наш курс Москва—Тбилиси—Рига—Таллин, вперед! Ну что, мой подельник, с первым крещением тебя! Что-то оставим отцу на старость? — спросил он насмешливо, улыбаясь краешками губ, из глубины глаз всплыл золотистый блеск.
— Г астроли или турпоездка?
Подружка зажмурилась, от его твердого взгляда внутри что-то предательски заныло, но она справилась, набрала в легкие больше воздуха, как перед глубоким погружением в воду, легко выдохнула.
— Кто его знает, может, у него под каждым окном такой тайник, не последнее берем, наследнице причитается, а давай проверим другие подоконники, — подначивала напарника.
Напарник промолчал.
— Оставлю себе ключик от дома, может, пригодится, — голос девушки дрогнул, глаза опасно увлажнились. Еще чего, не хватало распуститься, не хотелось, чтобы Серж заметил ее минутную слабость. Назад дороги нет.
— Присядем на дорожку, Зайка, — окинул взглядом развороченный дом. — Может, оставишь покаянную записку?
Серж взял из рук Зойки сумочку, увесистый чемодан, и парочка вышла из дома. Зойка хотела оглянуться, попрощаться с родным гнездом, знала, что больше сюда не вернется, но у ворот уже сигналил таксист. Бежала, как будто кто-то гнал ее в шею, спиной чувствовала чей-то взгляд, в затылке даже стало горячо.
Всю садовую дорожку усыпали спелые яблоки с красными бочками, малиновка в этом году ранняя, сладкая. Над неубранными плодами звенели жадные осы, воздух был пропитан винным запахом и какой-то тихой печалью. Зойка на бегу наклонилась, захотела поднять с земли несколько сочных темномалиновых яблок, но наступила высоким каблуком на один сладкий фрукт, он с хрустом треснул под подошвой ее новенькой туфли, развалился, брызнул соком и некрасиво растекся. Она тут же почувствовала, как жало осы вонзилось в кисть руки. Так мне и надо, предательница, воровка! Мама, мамочка, папа, простите свою дочку-беглянку.
