Делать было нечего, выстрел из пистолета вселил в него мысль, что я имею гром и молнию в моей власти; следовательно, что я какое-нибудь существо сверхъестественное, и при том доброе, потому что не уничтожил его, когда имел на то средство, и после его нападения обходился еще с ним так ласково я снисходительно; поэтому мир был тотчас заключён между нами, и он принялся рассыпаться предо мною в приторных комплиментах.
Между тем товарищи его наблюдали издали в зрительные трубки, чем кончится судьба их начальника, и заметив, что я его не съел, но напротив тоге обхожусь с ним ласково, стали понемножку приближаться к нам, сопровождаемые всею толпою, по знаку, бельм платком выставленному моим пленником, и прицепленному к его шапке; когда мы стали приближаться к толпе, я пустил его вперед для переговоров: немного спустя, вся толпа приблизилась ко мне с почтением, мужчины сняли шапки, и шаркали; а женский пол чинно приседал; все извинялись в первоначальном приеме; уверяли, что это произошло от ошибки; что у них существует древнее народное поверье, что к ним явится великан с другой планеты, который захочет их себе поработить, и что, ежели они его до этого допустят, то сделаются самыми несчастными людьми в свете; что они приняли было меня за того великана, и потому решились отделаться от меня с самого начала; что, однако ж, мой великодушный поступок, в отношении к пощаде их начальника, доказывает, что они ошиблись в своем предположении, и теперь готовы оказать мне самое радушное гостеприимство.
Отблагодарив, я уверил их, что никогда никому не делал ни малейшего зла, и употребляю истребительные мои средства только по крайней необходимости: после этого все меня обступили с большим любопытством, рассматривали, и делали мне разные вопросы, на которые я отвечал со всевозможною определительностью и любезностью. Между прочем они очень дивились тому, что я так чисто и правильно объясняюсь на их языке, не живя никогда прежде на их планете: тут я рассказал им, что на моей планете, на земле, есть народ очень любезный, воинственный, легкомысленный, ветреный и задорный, который говорит тем же языком; что этот язык сделался столь общим по всему пространству просвещённой части нашей планеты, что того считают неблаговоспитанным, кто не умет свободно болтать на этом языке; что, следовательно, я учился этому в детстве, после провел несколько лет между этим народом, и крайне удивился, нашед у них этот язык общим, национальным.
