Поезд встретила бушевавшая над полуночным Эстокуа гроза. Лежа в темноте теплушки, Ту Хокс сквозь узкие щели окошек под самой крышей видел только ослепительные вспышки ветвящихся молний.
После томительных часов ожидания Ту Хокса вытолкнули из вагона, накинули на глаза повязку и связали руки за спиной. Оскальзываясь в чмокающей под ногами грязи, он сделал несколько нерешительных шагов, тяжело влез в машину, подбадриваемый ударами, и, прислонившись к борту, опустился на скамью. Рядом, задев лейтенанта плечом, грузно плюхнулся связанный О’Брайен. Барабанная дробь дождя над головой подсказала, что их везут в крытой машине.
— Куда они волокут нас? — Голос сержанта прозвучал слабо и безнадежно.
Ту Хокс ответил, что вероятнее всего — на допрос. Ему очень хотелось верить, что цивилизация в какой-то мере смягчила принятые у индейцев методы обращения с пленными. Впрочем, кто сказал, что «цивилизованность» исключает жестокость? Ту Хокс достаточно хорошо знал историю собственного мира и не забыл, как цивилизованные народы двадцатого столетия обращались с покоренными народами и побежденными врагами; их методы были ничуть не гуманнее варварских обычаев древности и средневековья.
Минут через пятнадцать машина остановилась. Те же грубые руки сдернули О’Брайена и Ту Хокса со скамьи, накинули им на шеи петли и повели куда-то — сперва вверх по лестнице, потом по длинному коридору и снова по лестнице, круто уходившей вниз. Ту Хокс молчал, О’Брайен тихо ругался. Рывок петли на шее заставил их остановиться. Заскрежетала дверь, и их толкнули вперед. Спустя мгновение кто-то сорвал повязки. В глаза ударил яркий свет висевшей под потолком голой электрической лампы.
На секунду ослепленный, Ту Хокс моргнул, сгоняя слезу. Они находились в комнате с высоким потолком и унылыми неоштукатуренными стенами, сложенными из блоков темного гранита. Лампа над головой погасла. Вспыхнула другая, настольная, развернутая прямо в лицо пленникам. У стола стояли несколько людей, затянутых в одинаковую темно-серую форму, с одинаковыми короткими стрижками и холеными руками.
Увы, Ту Хокс не ошибся: их действительно привели на допрос. И столь же увы, им совершенно не в чем было признаваться. Правда была настолько невероятной, что дознаватели не смогут поверить ни единому слову. Их рассказ они сочтут всего лишь неумной выдумкой одуревших от ужаса перкунианских шпионов. Да и чего еще можно было ожидать? Разве было бы иначе, попадись человек из этого мира в руки контрразведки на Земле Ту Хокса? Никакой контрразведчик — ни американец, ни гестаповец — не поверил бы подобному бреду. Да что там — и сам Ту Хокс не поверил бы...
