Не было. Зимородок убил дракона. И второго тоже. Он же охотник, он умеет! Вон, дракон его лапой. Но Зимородок его убил, пристрелил из арбалета. Все остальное только показалось.
Об этом пока лучше не думать вовсе.
Хайме зажмурился, отвернулся, мотнул головой.
Не было ничего!
И без того дел хватает. Хвала Господу, есть чем заняться. Когда работы по горло — плохо выходит думать о вечном и о чудесах.
Сейчас нужно срубить драконам головы, чтоб отнести, показать святым отцам. Но так шкуру не один топор не возьмет, крепкая, зараза. Зимородок объяснил — нужно зубилом поддеть и сковырять чешуйки на шее, по кругу. Тогда можно. Хайме аж вспотел весь, пока справился.
Охотники только не давали покоя. Которые, на охотников. Простая и реальная опасность, и от того забыть о них, хоть ненадолго, не выходило. Как вспоминалось — сердце в пятки уходило. Думалось, вот стрелой сейчас! В горло. Насмерть.
— Сразу вряд ли сунутся, — задумчиво сказал Зимородок, — они тебя небе видели, опасаются.
В небе… Хайме аж передернуло.
Головы запихнули в припасенные мешки — тяжелые оказались, собаки! Хайме и не ожидал. Хорошо хоть Зимородок смог идти сам, хоть и хромая, опираясь на копье. А то все сразу бы не дотащить.
Но главное — ничего, обошлось! С трудом верилось, что все позади.
В зимородковых тюках таились удивительные припасы на все случаи жизни.
Рану ему промыли мерзкой дрянью, из темной прозрачной баночки, и чем-то сверху намазали. Хайме даже интересоваться не стал, а молитвы бормотать постеснялся. Колдовские зелья там? После всего, что случилось, было уже почти все равно. Раз говорит, что надо — значит надо. Намажем. Но вот рана не понравилась… Зимородок осмотрел внимательно, хмуря брови, а потом легкомысленно махнул рукой.
— Бывало и хуже.
Может, и бывало.
Позавтракали и отправились в путь, на запад, к перевалу. Зимородок сказал, что возвращаться главной дорогой сейчас слишком рискованно. На этот раз, он без разговоров, хоть и с явным усилием, залез на лошадь. Охнул сдавленно. Видать, плохи дела… Хайме шел рядом, но и он бы, пожалуй, не отказался поехать верхом. Все кости ломило, ныли мышцы.
— Как ты, Кречет?
Хайме вздохнул. Ему ли сейчас жаловаться? Плохо он, как же еще.
— Это ничего, — усмехнулся Зимородок, — первый раз всегда так. Потом тело привыкнет и легче будет.
— Я больше никогда!
Нет! Никогда! Хайме отчаянно запротестовал. Да разве можно снова такое! Как можно даже говорить об этом!
— Не понравилось? — поинтересовался с усмешкой.
