— Я… ну это… ну…
Зубы стучали. Аж до слез.
— Плащ мой возьми, оденься хоть, — сжалился Зимородок, — а то околеешь еще.
— Ага.
Взял, осторожно косясь — вдруг опять в челюсть? Но обошлось. Натянул, завернулся. От сердца слегка отлегло.
Хоть и с трудом, но удалось собрать куски разорванной одежды, соорудить из них Зимородку повязку на рану, Хайме старался изо всех сил. А ничего, он боялся, что будет хуже — рана глубокая, но, кажется, ничего не задето, полоснуло так по ребрам, но кольчуга немного смягчила удар. Хорошая кольчуга.
— Это не от дракона защита, — фыркнул Зимородок, — если дракон надумает когтями рубануть, то ничего не спасет. Любой доспех прошибает, в нем весу-то… Видал! А еще лучше — схватит, поднимет в воздух, да об камни, вниз башкой… они, твари, это любят. Мне просто повезло. Кольчуга так, от охотников — скоро слетятся. В ближнем бою с драконом никто не дерется, шансов нет. Никакого честного рыцарского поединка, потому и отдают на откуп таким, как мы…
Не сражаются рыцари с драконами, ведь и правда — не припомнит такого Хайме. Раньше, говорят, пытались. Вот, орден драконоборцев учредили, а что толку? Завидев рыцаря на коне, дракон разве что со смеху помрет, иначе никак. Ну, или солнечный удар, вдруг, гадину хватит.
Рыцари сражаются с рыцарями, а монахи благословляют всех желающих на избиение драконов. Простым-то людям с драконами биться сподручнее, без коней и двуручных мечей.
— А как же тогда?
Зимородок ухмыльнулся.
— Колбасу видел? — поинтересовался он. — Отравленная. Та здоровая черная драконица сожрала и уже собиралась было издохнуть, даже не летала, по земле ковыляла, и то с трудом, подняться не могла. А тут ты.
Хайме насупился и уставился на свои босые ноги. А тут он. Ага, как раз во время.
— А второй, мелкий, ранен, и есть пока не стал. Я думал, его потом из арбалета. Он молодой еще, шкура не до конца отвердела, можно пробить, если знать куда. Взрослого-то только в глаз. Крыло еще у него порвано, летает плохо да и ослаб… так что можно было.
Вздохнул, цокнул языком.
Как ни крути, Хайме здорово попутал все планы. Без него бы легче обошлось.
И все же, Зимородок был доволен.
— Но зверюга из тебя, Кречет, вышла знатная! Никогда такого не видел.
Как холодной водой окатил. Оборотень. Теперь и к гадалке не ходи. Только сейчас по-настоящему осознал, раньше как-то не верилось, думалось — может, показалось? Не было ничего? Не было… Все чудеса всегда оставались вне пределов повседневной жизни, всегда где-то не здесь и не с ним…
