Он уже был готов ответить «да», уже было открыл рот, потянулся…
— Нет, не надо, — ответил твердо. — Я чужого просто так взять не могу. Лучше наживкой для дракона.
— Отдашь потом, когда сможешь.
Хайме тяжело сглотнул, упрямо мотнул головой.
— Как хочешь, — Язон пожал плечами и спрятал золотые в кошель, — я дважды не предлагаю.
Дурак! Дурак! Какой же дурак! Хайме кусал язык и готов был расплакаться от обиды, но всю дорогу старался не подавать вида. Угрюмо шел, ругая себя на чем свет стоит. Ведь не ради себя же пошел! Эх, дурак!
Неужели, и правда бы дал? Просто так?
Зимородок поглядывал на парня с интересом. Они с Язоном о чем-то переговаривались, иногда посмеиваясь, иногда почти серьезно. На лошадь, кстати, Зимородок садиться и не подумал, шел сам и почти не хромал, только тюк свой взвалил на спину мулу. Язон шел рядом.
— Нога-то у тебя как? — попытался было поинтересоваться Хайме.
— Нога как нога.
Зимородок беспечно фыркнул, но по глазам стало ясно — еще одно слово, и Кречета пошлют так далеко, что не и вернешься. Не его, собачье, дело.
К вечеру вышли к заставе у подножья гор. Дальше рудники и золотые прииски, для простых людей вход закрыт, только по специальным пропускам. Где-то в этих горах и засел дракон.
— Ну, давай, удачи тебе! — Язон обнял, похлопал Зимородка по спине.
Потом быстро, без лишних слов, вскочил в седло. Вторую лошадь и двух груженых мулов оставил Зимородку.
— До встречи, Язон. Если чего, присмотри там за ней.
Язон серьезно кивнул, пнул лошадку в бока и поскакал прочь.
— Встретимся на Золотых Полях, — шепнул Зимородок.
— А он разве не с нами? — запоздало опомнился Хайме.
— Язон серьезный человек, он по горам не бегает.
Хайме хотел было усмехнуться, как очередной шутке, но посмотрел удаляющейся фигурке вослед, и передумал. Язон Бергес действительно серьезный человек. Зачем ему?
— Стоять! Пропуск! — потребовал красноносый скучающий охранник.
Прищурился, вглядываясь в гостей.
— Зимородок! — наконец, воскликнул он, — я слышал, тебя давно вздернули.
— Я тоже слышал, — согласился Зимородок. — Брешут поди?
Охранник весело рассмеялся. Похоже, он был рад, или по крайней мере рад хоть какому-то развлечению в своей однообразной жизни. Стоять тут было тоскливо, ничего не происходило. Зимородок протянул ему бумаги, охранник изучил, вглядываясь и шевеля губами, старательно изображая усердие, ковырнул печать, потом важно вернул.
— Как жизнь-то? — поинтересовался он. — Все охотишься?
