Царь-дедушка | страница 20



— Объедков, значит?

— Ага. Меня ведь за кормежку сюда взяли, да я криворукий, бью все постоянно…, — кишки в брюхе мальчика вновь завели рулады, а я почувствовал, что начинаю сатанеть.

Нет, конечно, я лично не могу накормить всех голодных и обогреть обездоленных всего царства. Я отдаю себе в этом отчет. Но морить голодом ребенка из-за какой-то там поганой тарелки!… И где? В моем дворце!

— Погоди, сейчас сообразим чего-то пожевать. — я погладил кота, который в ответ на ласку ткнулся мне в ладошку мокрым носом, и поднялся. — Праздник все же.

— Ну да. — Рунька тяжело и как-то очень по-взрослому вздохнул. — Кому и праздник…

Вернувшись ко входу в царские-мои покои я открыл дверь и пару секунд полюбовался вытянувшимися во фрунт Блистательными.

— Пацана-то почему не покормили?, — негромко поинтересовался я.

— Не могу знать!, — отрапортовал, и тоже очень тихо (зато с каким выражением!) гвардеец.

— Вот что, голубчик… Пошли кого-то из слуг, пусть принесут чего-нить пожевать. И кастеляна Ежиного гнезда ко мне. — распорядился я.

Папак из Артавы примчался минут через семь, запыхавшийся и с подносом в руках.

— Ва…, — он глотнул ртом воздуха. — Ваше величество не накушались за столом?

Так-то он не жирный, просто с небольшой возрастной полнотой — четверть местного века уже разменял, — но физическая форма у князя не ахти, вот и подводит дыхалка.

— Блюдо поставь. — посоветовал я, мрачно разглядывая Папака из кресла, в котором ждал дворцеуправителя.

— Как… уф… прикажете. — кастелян огляделся, нашел подходящий столик и опустил поднос на него. — Ваше величество… уф… желали меня видеть?

— Желал. — я резко поднялся, и невольно скривился от резкого прострела в спине. — Ты, блядий сын, чего вытворяешь?

— Я… не совсем понимаю…

— В том-то и дело, что не понимаешь. — процедил я сдерживая дозревшую, и теперь рвущуюся наружу ярость. — Ты кота моего покормил?

— Д-да, ваше величество. И поваренка за ним присматривать…

— Видел. — резко, но негромко оборвал его я.

Оный поваренок через пару комнат сидит возле кота, и слышать как разносят его начальство мальчику вовсе незачем — у подчиненных от этого совершенно нездоровые мысли о мировой справедливости и заступничестве от высшего руководства рождаются.

— Видел, и вполне им доволен. — Папак перевел дух, однако лицо его по-прежнему выражало недоумение — ну чем может быть не удовлетворен царь, если все сделано верно?, — А скажи мне, бриллиантовый мой, почему кота ты покормить не забыл, а человека голодом моришь?