— А на самом деле, похоже, этот дар дается тем, кому он не нужен. — грустно сказала я. — Я вот, например, с тобой бы поменялась, отдала б тебе да еще приплатила.
— Ага, не нужен тебе, как же! — Тамарка вновь начала заводиться. — Думаешь, твой следак обратил бы на тебя внимание, если б не дар? Твои худосочные сиськи его пленили?
— А зачем ему мое ясновидение? — изумилась я.
— Ну как же, должна быть в женщине какая-то загадка. В тебе она есть. Ты вроде такая вся… потусторонняя. Не одна из многих. А я… как мне стать для него единственной? — жалобно закончила она, и я сразу простила ей оскорбление, нанесенное моей фигуре.
— Да плевать этому, как ты говоришь, следаку, на меня и мое ясновидение. — сказала я.
— А тебе он нравится?
— Даже не знаю. — задумалась я. — Может, нравится. А можешь, хочу доказать себе, что не вышла еще в тираж. Правда, сама не поняла пока.
— Рыба ты замороженная, Лизка. — укоризненно сказала Тамара. — Ты вообще любила когда-то? Свою жабу точно нет, тебе с ним просто удобно жить было. Он деньги давал, работать не заставлял, вообще особо не беспокоил. Ты даже не заметила, что он другую завел! С чего ты такая холодная-то?
— Я Тошу люблю. — сухо заметила я. Замечание Тамарки больно задело за живое, но я старалась сдерживаться.
— Да, сына любишь… И отпустила мальчишку черти-куда!
— А надо было задушить его своей любовью? — я с трудом сдерживала слезы. — Я протестовала, но он хотел ехать! Я не буду стоять на его пути.
— Понятно. — махнула рукой Тамара. — Но неужели никогда не было у тебя такого… чтобы в пропасть готова была за ним сигануть? Зная, что нет там дна, или не долетишь живой… Нет, не понять тебе меня.
— Да что с тобой. Тома? — мне стало не по себе. — Ты и в юности так не влюблялась.
— Последний шанс, наверное. — через силу усмехнулась она. — Ничего у меня в жизни больше нет, да и не будет, наверное. Ладно, проехали.
Она подлила мне еще чая и сказала:
— Ты, Лизка, не ставь на себе крест. Ты избранная, и любить тебя будут. Необычных любят.
— Пока что меня любят прямо до смерти, в буквальном смысле этого слова. — я все пыталась шутить. — А как действует на мужчин мой дар — сейчас прошу.
Я набрала номер Поливанова и, услышав его голос, выпалила:
— Виктор Сергеевич, скажите — я понравилась вам, потому что медиум?
Повисла пауза. Наконец, на том конце трубки ответили:
— Лизавета Петровна, вы пьяны? Вроде, еще не вечер, не стоило так рано начинать…
Услышав знакомое ехидство в голосе, я слегка успокоилась — похоже, Поливанов перестал обвинять меня во всех смертных грехах.
