Детектив Гибсон, тоже в белой рубашке, галстуке и сером пиджаке, похожем на тот, что носил детектив Сандерс, вернулся из дома и прошептал что-то женщине. Как и детектив Сандерс, он был настолько коротко подстрижен, что казался лысым. На задней стороне его бычьей шеи кожа собиралась в толстые складки.
Детектив Сандерс втянул воздух между зубами и поднял палец, прося Кейт подождать минутку, а затем отошел, чтобы поговорить с остальными.
У всех троих к поясу были прицеплены полицейские значки. Кейт заметила, что у каждого под полой пиджака в кобуре висит глок. Детективы выглядели опытными, и это обнадеживало Кейт, насколько это вообще возможно в такой ситуации.
Двое патрульных в темной форме стояли на крыльце возле парадной двери, следя за тем, чтобы никто не вошел в дом без разрешения.
Полицейские уже заканчивали работу, а тело ее брата, наконец, вынесли из дома и положили в фургон судмедэксперта. Кейт раздумывала, как ей потом забрать тело для похорон. Наверное, нужно позвонить в похоронное бюро, которое занималось похоронами ее родителей. Они знают, как все организовать.
Приходили и уходили люди, в руках у которых были чемоданчики с инструментом. Вся их деятельность казалась Кейт загадочной и сбивающей с толку, она лишь понимала, что они ищут улики, которые укажут на убийцу. Время от времени она замечала в доме вспышки — наверное, там работали фотографы.
Она не знала, чем конкретно они заняты, но понимала, что они очень организованно и методично выполняют свои задачи. Никто не слонялся без дела. Все, кроме Кейт, знали, что делать.
Никто не спешил. Она полагала, что в этом просто не было смысла. Не нужно было никого спасать, не было сбежавшего подозреваемого, которого нужно выследить и арестовать. Более того, это была их ежедневная работа, просто очередной день на службе. Кейт же знала, что этот день запомнится ей как один из худших в ее жизни.
По приезде, первое, что она хотела сделать — войти в дом и увидеть брата, но детективы не пустили ее. Они сказали, что сначала им нужно закончить свою работу. Детектив Сандерс доверительным тоном сказал, что лучше ей не видеть брата там, в доме, где это произошло. Он сказал, что она не хотела бы, чтобы это стало ее последним воспоминанием о брате. Пускай она и хотела все увидеть сама, искренность, с которой он смотрел ей в глаза, заставила остановиться и осознать его правоту.
Люди входили и выходили, детективы вели приглушенный разговор, специалисты носили какое-то оборудование, и она не могла представить себе ужасную сцену в доме. В некотором смысле неизвестность была еще хуже.
