Текион, гористая и дикая область на северо-западе Ильсильвара, располагался на огромном расстоянии до Геша — но эти свитки доставлялись даже туда, привозимые торговцами и миссионерами. Керстен приобрел несколько таких свитков у торговцев, заплатив за них немалые деньги — но они того стоили: восторга и упоения, с которыми он читал их, ему никогда не забыть.
Изящный слог, точно подобранные слова, остроумные, убийственные аргументы, не оставляющие камня на камне от фантазий недальновидных лекханитов — гешские проповеди казались ему кладзнем мудрости, а пренебрежительные слова отца о том, что подобная морализаторская писанина способна увлечь лишь доверчивых и наивных — уязвляли и обижали. Однако, отец, открыто содержащий любовницу и пренебрегающий своей женой, матерью Керстена, с некоторых пор перестал быть для юноши авторитетом: Керстен искал свой путь, и отец — властный, иногда жестокий, и совершенно не уважающий ни своего младшего сына, ни его увлечений — продолжал в некотором смысле оставаться точкой отсчета: при наличии выбора Керстен стремился выбрать противоположное тому, что желал отец. Он не хотел быть похожим на отца ни в чем: наперекор цинизму и расчету мечтал о том, то станет когда-нибудь сражаться за высокие идеалы, станет воплощением честности и справедливости, будет защищать слабых и униженных, и карать тех, кто зол и безнравственен; в противовес отцу, совершенно не склонному ни к религии, ни к мистике, он будет верен Князьям Света, будет слышать в своем сердце их голос и поступать в согласии с его велениями; он не станет потакать своим низменным желаниям, обуздает похоть, и либо примет обет безбрачия, либо встретит когда-нибудь свою единственную Прекрасную Даму, верность которой станет хранить до самой своей смерти.
Таким он видел свое будущее когда-то, но война все спутала. Сражения оказались совсем не такими, о которых ему мечталось — не было и не планировалось никаких благородных и честных поединков, они напали на патруль гурьбой, и действовали обманом, заведя разговор, а затем внезапно обнажив оружие и атаковав не успевших подготовиться орденцев. Благородный порыв защитить свою землю от завоевателей привел к тому, что на них объявили охоту; то, что казалось правильным, достойным поступоком, обернулось на деле глупостью, за которую пришлось заплатить жизнью многим людям барона Рейера и которая едва не стоила жизни им самим. Они уцелели лишь благодаря вмешательству силы, на помощь которой совершенно не рассчитывали — силы, с которой Керстен предпочел бы не иметь ничего общего. Где же во всех этих событиях пролегал путь паладина света, прямой и чистый, как клинок меча?.. Керстен не знал, как ответить на этот вопрос. Реальность безжалостно растоптала его возвышенные представления.
