— Не думал, что мы выживем, — признался Мейкар. — Как они стояли!.. Словно стена.
Никогда этого не забуду.
— Боги на нашей стороне, — сказал Керстен. — Удача не сопутствует неправедным, а поход островитян — нечистив.
— Боги? — Оскалился барон Рейер. — Богам Света плевать на нас. Если бы не этот рыцарь, мы сегодня все бы тут сдохли.
— Как говорил святой Илькицен: «благая помощь приходит нежданными путями», — молодой рыцарь решил блеснуть своей начитаностью.
Рейер сплюнул.
— Единственный человек, которого стоило бы объявить святым — Король-Еретик Лекхан Первый, да будет благословленно его имя! Он заключил союз с Безликими, а помощи от них куда больше, чем от всех святош и их богов, вместе взятых!.. Незачем искать Тервина. То, что приняло его облик, уже надело другую личину. Но в этой войне оно на нашей стороне — и поэтому не станем ему мешать.
Рейер ушел и Мейкар ушли, чтобы позаботиться о раненых и мертвых, а Керстен остался стоять, пораженный услышанным. Сказанное бароном все объясняло. Легенды о Безликих ходили по Ильсивару задолго до того, как во дворец к Лекхану пришли Хазор и Кертайн — в этих легендах, зачастую совершенно фантастических, Безликие представали в виде опасных и неуловимых демонов, которые могли притвориться кем угодно, подменить собой любого близкого человека. Их боялись, но для Ильсильвара это были свои демоны, ставшие за века сосуществования вместе с людьми чем-то почти знакомым и привычным. Теперь Безликие решили оказать смертным помощь, и мысли об этом вызывали в душе Керстена противоречивые чувства. Может ли Свет идти на согласие с Тьмой, чтобы противостоять другой Тьме, еще более темной?.. Безликие, в представлении Керстена, мало чем отличались от обитателей Ада — столь же отвратительные, враждебные Солнцу создания. Мятежные мечты, которые Безликие внушали людям — о том, что именно в сокрыты силы, способные вознести его над богами; о том, что именно в человеческой душе берут свое начало зло и добро; о том, что вся Сальбрава, все ее миры, боги и демоны порождена человеческой душой и сполна умещается в ней; о том, что все силы этого мира берут свой исток в безграничной силе предвечного Человека, вознесенного над временем — все эти горделивые мечты, как говорили гешские книги, были совершеннейшей ложью, страшным духовным ядом, которым Безликие отравляли умы смертных. Против лекханитской ереси было обращено немало суровых и благочестивых проповедей, наиболее успешные и проникновенные из которых заносились в свитки, распространяемые затем по миру.
