Я говорю именно о русских. Определения этой цивилизации как "славянской" или "славяно-тюркской" — не говорю о "православно-исламских" нелепостях — это недоразумения, обычно допускаемые сознательно в целях пропаганды. Евразийцы первого призыва были тысячу раз правы, подчеркивая статус славян вообще как маргиналов романо-германской Европы, а в начале нашего тысячелетия — также и маргиналов византийского Восточного Средиземноморья. Эту специфику вполне обнаруживают славяне-католики, как и другие западно-христианские народы Восточной Европы, не входящие в ядро романо-германской цивилизации. В первой половине нашего тысячелетия — объекты германской колонизации, в XVI–XVIII вв. — обитатели ареала "вторичного крепостничества", кормившего своим хлебом модернизированную коренную Европу, в XVIII–XIX вв. разделенные между германоязычными империями и Россией, в годы Версальской системы бывшие санитарным кордоном Запада против России, а в годы Ялтинской системы — барьером России против Запада, сегодня они под мистифицирующим самоназванием "Центральной Европы" претендуют на "возвращение" в Евро-Атлантику. Однако приток инвестиций, оказывающийся важнейшим возбудителем их надежд, сильно обусловлен дешевизной рабочей силы — т. е. опять-таки "недоевропейским" характером этих земель. Но тот же "недоевропейский" статус отличает в еще большей мере православных уроженцев Восточной Европы, не исключая украинцев. Идеологи украинской "державности" всегда подчеркивают европейские связи Украины в отличие от "евразийской" России, а осенью 1991 г. журналисты писали о киевлянах, которые, проголосовав за независимость, говорили, будто чувствуют себя почти что в Западной Европе. Геополитическая ниша, контролируемая в последние века русскими, лишь в ограниченной мере соприкасается с ареалом обитания большинства славянских народов.
Но так же, как украинцы, прибалты, молдаване и христиане Закавказья могли усматривать в отделении от России-СССР шанс на сближение с коренной Европой, — среднеазиатские и закавказские тюрки осмысляли вычленение из империи как приближение к миру ислама. Между тем вся история тюркских народов и "неоязыческих" пантюркистских движений, в отличие от исламистских, да и все те традиции "альтернативного евразийства", о коих пишет А.Неклесса, — все обнаруживает в этих народах особый этнический массив, по ряду признаков промежуточный между арабо-иранским ядром ислама и северными платформами Евро-Атлантики и России (см. об этом в моей работе "Сюжет для цивилизации-лидера: самооборона или саморазрушение").
