— Не знаю, не знаю… — протянул князь. — Может, на грулле и чужак упылил, но я уверен — его ствол куплен Гонтом.
— Похоже на то… Господи, как же мне всё это надоело!
Туренин хмыкнул.
— А ты у нас настоящий ганфайтер, мой друг! У тебя очень быстрая реакция, твёрдая рука и великолепная координация. Не зря ты упражнялся — трудно в учении, легко в бою! Хотя это врождённое, Федь, лично мне такого никакими экзерсисами не достичь.
— А оно мне надо?
— Ну пригодилось же!
За ужином к ним присоединился Ларедо, уже изрядно промочивший горло.
— Слыхали? — возбуждённо сказал он, принимая у Фимы тарелку с тушёными бобами. — В Сэнд-Сити Керли Стоуна кокнули! Как раз когда мы туда заезжали!
— Позвольте вам представить, — церемонно сказал Туренин, указывая на хмурого Чугу, — он и кокнул.
— Он?! — вытаращился Шейн. — Стоуна?!
— Сам видел!
— Ничего себе!.. — выдохнул Ларедо.
— Это таки правда? — оживился Ефим, оборачиваясь к Фёдору.
— А что мне было делать? — пробурчал Чуга. — Он попёр на меня, а потом выхватил пушку.
Беньковский торжественно насыпал Фёдору полную тарелку и сказал:
— Состарюсь, стану внукам рассказывать, как кормил лично Фёдора Чугу, шо мы держим за легенду Запада!
— Да иди ты… — скривился помор, но тарелку принял.
Потихоньку-помаленьку он смирялся с произошедшим, но горечь всё равно оставалась. Это умертвие, неожиданное для него самого, было совершенно излишним, ненужным. От Керли несло как из помойки, но это же не повод для убийства. Одно дело враг — там всё просто и понятно: или он тебя, или ты его. Так уж лучше ты его. Но здесь?! Этот вонючка гонор тешил. Хотел, видно, насладиться чужим унижением, уповая на свою славу ганфайтера. И нарвался на пулю…
Ну и чёрт с ним, ожесточился Чуга. Что хотел, то и получил. Переживай тут из-за всякого скунса… Но на душе всё равно было погано.
Доев жаркое, он присоседился к костру из корней мескитового дерева, вокруг которого полусидели, полулежали бакеры. Обычно Фёдор не смотрел ночью в огонь, а то потом долго приходится привыкать к темноте. Глянешь кругом — и не заметишь даже дула, направленного на тебя. Но в компании опаски не было, помор бездумно следил за пляской трепещущих языков пламени.
Семён, отломив от плитки кусок жевательного табака, сунул его в рот и задвигал челюстями. Иван, важничая, достал из кармана сигару, откусил кончик и закурил, вытянув ветку из костра. Остальные дымили самокрутками.
— Не-е… — лениво тянул Захар, продолжая разговор, начатый до прихода Чуги. — Белому индейца не обхитрить. Нам терпения ихнего не хватает! Што ты… Знаешь, как Пёстрый Ворон зарезал коменданта Форт-Белкнапа? Залёг в грязи возле самой тропинки, весь измазался и часа два не двигался. Солдаты в дюйме от него мотались туда и обратно, ничего не замечая, а потом комендант вышел облегчиться, и кайова зарезал его, вспорол живот от паха до грудины, и ушёл со скальпом!
