Шурша юбками, в комнату к Фёдору заглянула черноглазая сеньорита, улыбнулась радостно и убежала — только каблучки застучали дробно. Вскоре рывком открылась дверь, и вошёл Туренин. Князь выглядел и обрадованным, и смущённым.
— Ну вот, — преувеличенно весело сказал он, — на поправку пошёл, раз глазами хлопаешь, а не закатываешь!
— Где это я? — сипло проговорил Чуга, разлепляя спёкшиеся губы.
— У друзей! Это дом Хесуса Бердуго, старинного знакомца Гуднайта, а его дочь… Мария дель Консуэло, — проговорил Павел, жмурясь, — ухаживала за тобой. — Он вздохнул: — Я бы с удовольствием поменялся с тобой местами!
— Дурак.
— Есть немного! — весело признал Туренин. Потупился и сказал покаянно: — Не вышло у меня сразу снять того стрелка, а в Хэта я стрелять побоялся — мог и в тебя угодить… Ты как раз на линии огня стоял.
— Хэт… как? Готов?
— Похоронили уже! Всех троих! Узнал того, с бородкой?
— Узнал…
— Ну вот! Ты открыл счёт, и мы ведём. Троих или четверых нынче вовсю поджаривают на сковородках! Или варят в котлах…
— Толку с этого… Гонт-то жив.
— Ничего, это дело поправимое! — ухмыльнулся его сиятельство.
Фёдор покосился на окошко.
— Я что тут, весь день провалялся?
Туренин захохотал.
— Всю неделю, Федь! Всю неделю! Вторая пошла!
— Ничего себе… — пробормотал Чуга.
— Да уж! А кровищи сколько из тебя вытекло… Ведро! Гуднайт на радостях фургон нам с тобой оставил, старенький, но на ходу. Деньги, кои мы героически охраняли, уже в банке — долги выплачены, скотина закуплена. Чарльз с Оливером на пару собрался стадо перегонять — отсюда в Нью-Мексико, по реке Пекос. Кстати, держи… — Князь выложил на прикроватный столик две монеты по двадцать долларов и две по десять. — Твоя получка и мой должок. В расчёте!
Покосившись на золотые кругляши, Чуга нахмурился.
— Мало, мало… — проворчал он. — Ранчу за гроши не затеешь. Ты вот что, сиятельство. Пока я тут валяюсь, сыщи-ка трёх парней или четырёх, таких, что в коровах знают толк. Обратно лошадей надо купить…
— Задумал чего?
— Двинем отсюда на север, по тропе Чизхолма.[89] Будем скотину ничейную искать, клеймить, да и гнать до самого Абилина. Вот тогда заработаем! Будет с чем в Калифорнию двинуть. А так…
— Трудное это дело… — затянул Туренин.
— Ещё бы, — буркнул Фёдор.
— Но заманчивое! Знаешь, что я думаю? Я думаю, Монаганы и сами тропой Чизхолма проскакали, не побоялись команчей. Иначе как бы они нас обогнали, верно?
Тут в комнату зашла давешняя сеньорита и упёрла ручки в рюмочную талию, грозно нахмурила бровки.
