— Текс… — выдохнул раненый. — Текс Медден… Я из Техаса.
— Я так и понял,[133] — проворчал Чуга.
— У меня тут участок, к берегу океана ближе… Я там сад развожу, виноград сажать пробую…
— И кто тебя так? Ну-ну! Чего вызверился? Был бы я из тех, кто тебя не добил, стал бы бинты переводить?
— Правда ваша… — простонал Медден. — Люди Гонта меня подстрелили, они всех сгоняют с земли. Трулава зарезали вакерос Суноля, а Айвена Ротчева убил сам Гонт. Лично.
— Айвена? А, Ивана…
— Ты тоже русский?
— Вроде того. Ладно, хватит валяться. В седле удержишься?
— П-попробую…
— Попробуй…
Оседлав коней. Фёдор подсобил Меддену взобраться на Рыжика и вскочил на чалого. Так они и поехали — Чуга впереди, Текс позади. В седле техасца мотало, как пьяного, но держался он цепко, на последнем нерве.
— Лучше дайте мне уехать… — неразборчиво сказал Медден. — Потом я верну коня… Обязательно… Ночью я ушёл от Гонта, но он будет искать…
— Ищущий да обрящет! — усмехнулся помор, хлопая по кобуре.
Текс с трудом обернулся, держась за луку седла, и застонал.
— Болит? — спросил Фёдор.
— Едут!
Чуга глянул за спину — их догоняли четверо всадников. Судя по роскошным сёдлам, по ухоженным коням моргановской породы, это были далеко не простые ковбои — за тридцатку такое не купишь.[134]
Помор развернул коня, дожидаясь, пока незваные гости подъедут. Того, кто ехал впереди, он узнал сразу — Мэтьюрин Гонт, собственной персоной. Весь в белом — сюртук, плантаторская шляпа, накрахмаленная рубашка и штаны миллионщика, даже ковбойские сапоги были цвета молока. Под Гонтом гарцевал замечательный конь арабской породы — его вороная шкура переливалась, словно чёрный атлас.
Подъехав поближе, Мэтьюрин поднял руку, останавливая своих парней — нагловатых молодчиков, весьма решительно настроенных.
— Кого я вижу! — воскликнул Гонт. — Сам Теодор Чуга! Весьма польщён!
— Что ты делаешь на моей земле? — осведомился помор. — Забыл чего?
Мэтьюрин глядел на него, по-прежнему оскалясь, вот только глаза миллионщика уже не выражали былой издёвки — они наливались ненавистью. Гонт неторопливо вытащил сигару, откусил кончик. Ближайший всадник, здоровенный детина с наметившимся брюшком, подсуетился — чиркнул спичкой, поднося огоньку. Мэт прикурил, затянулся как следует и выпустил дым через нос. Усмехнулся криво.
— Да-а… — протянул он. — Не рассчитал я, признаю. Ты оказался куда шустрее, чем я думал. Даже Добана Мейси одолел, хотя Доби был дьявольски быстр.
— Да уж, — хмыкнул Чуга, — поторопился ты меня хоронить.
