В синих квадратах моря | страница 6



Петр бережно свернул листок и вместе с другими письмами положил в чемодан.

— Лена, — позвал он жену, — ты бы сыграла что-нибудь, а?

Лена, забросив назад тяжелые косы, села за пианино. Длинные тонкие пальцы забегали по клавишам, и Петру казалось, что звучит не мелодия, а звонко накрапывает дождик. Все сильнее, сильнее.

Зазвонил телефон.

— Да, я. Ах, это вы, Андрей! Что? Билет на концерт Гилельса достали? Но я не могу. У меня Петя уезжает. Нет, нет. Конечно, жаль упускать такую возможность. Нет, нет, не уговаривайте меня. Я не пойду. Слушайте, Кравцов, я же вам сказала. Надеюсь, Гилельс дает не последний концерт. Ну, до свиданья!

Лена повесила трубку и вздохнула. Петр понял настроение жены. Он предложил ей сходить в консерваторию. В конце концов поезд отходит в двадцать три пятнадцать, и вполне можно успеть на вокзал.

— А ведь верно, я успею! — обрадовалась Лена. На ходу причесываясь, она подошла к Петру и заглянула ему в глаза так, как умела только она.

— Лейтенант, лейтенант, улыбнитесь! Я скоро…

В коридоре щелкнул замок — вошла Ксения Васильевна. Будто не замечая зятя, она молча разделась, поправила прическу, украшенную на затылке узорчатым гребешком. В свои сорок семь лет Ксения Васильевна выглядела еще вполне молодой, хотя жизнь у нее сложилась нелегко. В годы войны муж работал инженером на военном заводе и погиб во время бомбежки. Лене тогда исполнился всего лишь годик. Ксения Васильевна была в отчаянии. Друзья мужа устроили ее на завод лаборанткой. Заработок был небольшой, но для дочери она ничего не жалела. И вполне естественно, что матери, когда Лена выросла, хотелось получше устроить дочь, а главное — выдать замуж за хорошего человека.


…До отправления поезда осталось две минуты.

Лена прижалась к Петру. Ей вдруг стало жаль его и себя жаль, и она невольно подумала о том, как глупо устроена жизнь: муж уезжает, и она не в силах удержать его. Она уже несколько раз ловила себя на жалости к мужу и теперь боялась, что не сдержит своих чувств, заплачет. Ему тоже, видно, нелегко в эту минуту, поэтому он смотрит не на нее, а куда-то поверх ее головы. Его волнение выдают глаза — грустные, затуманенные, словно глядят сквозь марлю.

Лена взяла Петра за руку:

— Не грусти, слышишь? Скоро снова будем вместе.

Он гладил ее теплую ладонь.

— Пиши, Ленка, часто, — тихо, почти жалобно попросил Петр.

— Береги себя… — Голос у Лены дрогнул. Но она заставила себя улыбнуться.

Поезд медленно тронулся, словно не хотел бежать в стылое Заполярье. Петр протянул жене руку, торопливо поцеловал и опять попросил, теперь уже громко: