Сергей Иванович нахмурился, медленно провел рукой по волосам.
— Виноваты сами, будем получше заниматься разведкой… Не хочешь ждать? Но у нас нет еще утвержденных запасов руды, проекта рудника… Верно, конечно, это вопрос только времени, но оно еще, видно, не пришло…
Рудаков встал с кресла и стоя продолжал разговор. Глаза его задорно блестели.
— Я понимаю тебя, но это преждевременно. И вообще поменьше шума… Нет, выход есть. Начнем с артели… Спасибо, обязательно зайду.
Он улыбнулся и повесил трубку. Снова вошла мать.
— Слыхал, Пашка-греховодник опять нашкодил?
— Пихтачев? Что еще он такое выкинул? — с тревогой спросил Сергей Иванович.
— Сказывают, снял всех артельных лошадей с вывозки дров для школы и за крепежником завернул.
— Так ли это? Даже Пихтачев не осмелится отменить решение райисполкома. Дрова-то — школе, — усомнился Рудаков.
— Пашка все может, для него законы не писаны, он артельный председатель, — съязвила мать. — Велел старателям бычков да нестельных коров запрягать и на роспусках возить лесины. Да еще наказывал — пусть бабы возят: дескать, они виноваты, что пацанов много, а артель здесь ни при чем!
— Час от часу не легче. — Сергей Иванович накинул на плечи фронтовую шинель.
Глава четвертая
НОВАЯ ЖИЛА
Низкие, грузные тучи зацепились за горы и угрожающе повисли над тайгой; в воздухе носились и кричали птицы, предгрозье пугало их.
— Дай бог хорошего проливня, малость оживут наши гидравлики, — пробасил Турбин, подхлестывая Воронка.
Но желанного ливня и на этот раз не было. Капризный ветер резко изменил направление и унес тучи за горы. Небо стало опять беспредельно высоким и голубым.
Степанов и Турбин проехали изрытое поле с разбросанной по нему почерневшей ботвой картошки. Миновали золотые соломенные зароды высотой с двухэтажный дом и поднялись на открытый, безлесый увал. Внезапно до всадников донесся глухой шум водопада и так же быстро затих. Виталий Петрович вопросительно посмотрел на Турбина.
— Захарыч мутит?
— Он. Его мутенка здесь.
Степанов задумался. Почему-то вспомнился Борис Робертович и его нелепый берет. Откуда знает Борис Робертович отца? Почему так нахально улыбался при разговоре?
Под горку лошади пошли веселей, через несколько минут шум водопада послышался еще громче и вскоре опять заглох.
— Заедем к нему, — предложил Степанов и свернул с дороги к невысокой, похожей на каравай горе.
С горы сбегал ручеек, пропадая в размытом им же самим глубоком ущелье. Привязав к березам коней, Степанов и Турбин вошли в ущелье и осмотрелись.
