Тэн улыбнулась.
— Весь объем нашей продукции, Алексей Иванович, уходит на сторону. Куда — вы это сейчас видели. Зато в районы, в наш и в соседние, мы не отгружаем совсем. Только в райцентры. Девятьсот килограммов на шестьдесят тысяч населения. У нас, — она быстро простучала на калькуляторе. — Пятнадцать граммов на человека в сутки.
— На днях я прочел, что ваш мясокомбинат из месяца в месяц срывает госпоставки. В апреле, если не ошибаюсь, недоотгружено до сорока процентов продукции. Хотя, Светлана Васильевна, с планами переработки мясокомбинат как будто справляется, не так ли?
— Даже перевыполняем.
— Тогда в чем дело?
— В пятнадцати граммах в сутки на человека.
— То есть, расхищают? До сорока процентов?
— Да.
Алексей подумал, пожал плечами.
— Мне, впрочем, все равно. Я сюда по другому делу.
— Я знаю.
— Вот как! Это каким образам?
— С помощью телефона. Позвонила в прокуратуру Хлыбову. Он сказал, что вас с проверкой на мясокомбинат никто не уполномочивал. Вы проявляете самодеятельность, скорее всего попутно. Но предупредил, что вы способны на неожиданные поступки, поэтому с вами лучше не лгать, а побеседовать предельно откровенно.
— Что вы и делаете? — Алексей был уязвлен до глубины души, и вопрос прозвучал достаточно грубо.
— В любам случае это лучше, чем ложь.
— Разумеется. Но у меня в связи с этим появилась одна нескромная мысль. В вашем городе, похоже, я единственный честный человек.
Тэн пожала плечами.
— Я тоже.
Алексей промолчал и сразу почувствовал — его молчание истолковано как сомнение. Румянец на щеках обозначился ярче, глаза сверкнули почти сердито, и он убедился окончательно, что задел за больное. Однако продолжал молчать с некоторой даже иронией.
— Вы можете мне не верить, если угодно, — она явно оправдывалась! — С точки зрения закона, наверно, так и есть. Соучастие, недоносительство… Сокрытие? Я не знаю всех юридических формулировок в этом плане. Но моя совесть чиста, своим служебным положением я никогда не пользуюсь.
— Вам хватает пятнадцати граммов в сутки?
— Мне и этого много.
— Вы что ж, не употребляете мясного?
— Не употребляю. Зато у экспедитора Терехиной шестеро внуков. Она бабушка. И сотни три родственников, все с неотоваренными талонами на руках. И все к ней обращаются.
— Выходит, там на весах я вел себя как последний негодяй?
Тэн улыбнулась. С сомнением пожала плечами.
— Не знаю.
— Весы, надо думать, не единственный канал хищений?
— Не единственный. Хлыбов, например, пользуется другими каналами.
