Я сижу напротив Шейлы; Вилма, с полными скрещенными ногами, расположилась справа от меня. Сегодня необычно солнечный день для ноября; поглядывая в большое окно за спиной Шейлы, я вижу взлетающие и заходящие на посадку самолеты, трамвай, медленно крадущийся по Рузвельт-Айленду, и мосты, ослепительно сверкающие золотом и серебром.
— Регина… она просто в бешенстве, — начинает Вилма. — Это все из-за той книги.
Шейла наклоняется вперед. У нее очень широкие плечи, вдобавок она носит блузки с большими плечиками.
— Ты вообще понимаешь, что случилось?
— Думаю, да.
Я абсолютно точно знаю, что случилось: я сказал, что книга плохая, а все остальные сказали, что она хорошая, потому что каждый из них подумал, что все остальные скажут, что она хорошая.
— Роман может получить Национальную книжную премию и Пулитцера, — произносит Шейла.
— Я не стал бы за него голосовать.
— Тебе и не придется утруждаться, не так ли?
— Да уж, не придется. «Спасибо, блин, Шейла».
Пухленькие светловолосые детишки Шейлы и ее грустный лысый муж смотрят на меня. Шейла ростом больше шести футов (ей приходится покупать одежду в специализированных отделах для крупных женщин, а также в отделах для транссексуалов). Она — блондинка с прической откуда-то из пятидесятых, и некоторые утверждают, что она смахивает на Пэгги Ли. Когда ей было двадцать, она была «женщиной, делающей карьеру», и некоторое время ее содержал, как она сама мне однажды рассказала, один издатель со студии в Гринвич-виллидж. Он был намного старше, и у него были дом и семья где-то в пригороде. Иногда она казалась мне одной из девушек-героинь фильма «Три монеты в фонтане». Теперь, разменяв пятый десяток и получив наконец пост старшего редактора, Шейла понимает, что это — предел и в этой компании ей никогда не подняться выше.
— Тебе следует больше обращать внимание на то, что происходит вокруг тебя, Захарий, — дает мне она совет.
— Ну, думаю, что я в курсе всего, — я уверен в своей компетентности.
Шейла живет в Шорт-Хиллс, Нью-Джерси, и, наверное, уже лет пятнадцать не читала никаких книг. И фильмы она смотрит только те, которые нравятся ее детям: со взрывами, трансформерами, черепашками-ниндзя и с обязательными киножурналами перед сеансом.
— Это плохо пахнет, Зэки, вот и все, — вставляет Вилма. — Книга может получить какую-нибудь награду, и тогда люди вспомнят, что «Ит» она не понравилась.
— Ты очень хорошо знаешь, — добавляет Шейла, — что Итан Колей всегда получал хорошие отзывы.
