Нолан заталкивает кукурузную лепешку в рот, и крошки градом падают на кипу газет и журналов на столе.
— Как его дыхание? — спрашиваю я.
— Весь лифт провонял… словно зловонная помойка с отходами двухнедельной давности под летним солнцем в Алабаме.
Молодая женщина, примерно двадцати двух лет, с очень приятными чертами лица и тяжелыми веками подходит и кладет маленький коричневый пакет в мой ящик для входящей корреспонденции, уже полный непрочитанного материала, к которому я даже не притронулся (статьи, наброски, газеты, журналы и снова журналы). Она улыбается и уходит прочь. У нее длинные волнистые каштановые волосы и рост примерно пять футов восемь дюймов, ведь она попала в «версальские» рамки предпочтительного роста для женщин: от пяти футов шести дюймов до шести футов одного дюйма. Она симпатичная, и я впервые вижу ее здесь. Должно быть, она совсем новенькая… улыбка выдает ее.
Что-то притягивает мой взгляд: это серое жирное пятнышко на стене кабинки, там, где Нолан прислоняется головой. Хорошо, что он работает рядом со мной, и его дурные манеры затмевают мои. Как Гитлер Муссолини.
— Он выглядит нездоровым, — все еще рассказывает Нолан. — У него большие мешки под глазами. И эти огромные коричневые пятна, как гречишные оладьи, сгоревшие дочерна на сухой сковороде. Он уже еле нога волочит.
— Если бы Гастон собирался умереть, он бы уже это сделал. Кроме того, быть наполовину на пенсии уже означает быть мертвым. — По слухам, старик входил каждый день в свой кабинет, закрывал дверь, опускал шторы, выключал свет и дремал.
Я сую руку в уже открытый коричневый пакет, гадая о том, что бы это могло быть, и извлекаю корректуру книга.
Это новый роман Итана Колея под названием «Бесплодная земля» с ярко-желтой липкой обложкой. От книги исходит свежий запах клея и мокрых чернил. Короткая записка, приклеенная кем-то из рекламного отдела издательства, гласит: «С наилучшими пажеланиями автора». (Господи, даже у людей, работающих в книжном издательстве, хромает орфография! Впрочем, записку прислали из отдела рекламы, поэтому она не в счет.) Я написал на последнюю книгу Колея плохую рецензию, которую суровый писатель-затворник, скорее всего, даже не читал или просто наплевал на нее.
К обложке приклеен стикер, на котором фиолетовой ручкой мелким округлым почерком написано: «Обзор. К этому номеру. РТ».
О’кей. Регина Тернбул. «К этому номеру» означает, что мне нужно торопиться.
Я вижу что-то еще в ящике для входящей корреспонденции от Шейлы, моего босса.
