В моей памяти промелькнуло воспоминание о первом дне в «Ит», когда я был Новичком.
— Предупреждаю, Зэки, тебе придется пока поносить Регине кофе, — сказал мне тогда Вилли.
— Какой она пьет?
— Немного молока и около фунта сахара. Вот почему у нее волосы как стекловолокно.
И так три недели — пока наконец не появился Новый Новичок — я носил Регине кофе. На нашем этаже нет кофейного автомата (есть только холодильник, внутри которого бутылок тридцать минеральной воды, идеально выстроенных, словно солдаты на параде), и мне приходилось спускаться к парню, продававшему кофе с пончиками в вестибюле, пятьюдесятью этажами ниже. Это случалось по четыре-пять раз на дню, и через неделю я понял, почему на нашем этаже нет кофейного аппарата: чтобы Регина могла проделывать этот унизительный трюк.
Это был ее «медвежий капкан», замаскированный под радушный прием.
Наверняка никто не предупредил Марка Ларкина, а я сомневаюсь, что он когда-либо в жизни занимался низкооплачиваемым трудом. Должно быть, это будет небольшим потрясением для него, пописывавшего одностраничные заметки о моделях и актрисах и карябавшего рецензии на малобюджетные фильмы, а теперь вынужденного отправляться на пятьдесят этажей вниз, чтобы взять стаканчик кофе, который Регина, как обычно, всего лишь попробует.
— А где здесь кофейный автомат? — спрашивает он меня.
Его глаза выкатились из орбит, а уши напоминают цветом только что нарезанные помидоры.
— Зачем?
— Регина хочет кофе.
— Она посылает тебя за кофе? И ты пойдешь?
Он пожимает плечами и переминается с ноги на ногу.
Из этого может выйти неплохой прикол.
— Кто тебе сказал, — спрашиваю я, — что она хочет кофе? Вилма?
— Да.
— Она просто пошутила. Не нужно никакого кофе.
Я поймал его за яйца. К тому же я чувствовал себя просто триумфатором; Регина и Шейла Стэкхаус только что признали, что статья на одну страницу, которую я пишу для основного раздела о Лерое Уайте, телевизионном шоумене, станет сенсацией, возможно, даже главным материалом с анонсом на обложке следующего номера. Заголовки моих статей никогда еще не пробивалась на обложку «Ит» — эти алмазы всегда сверкали в короне кого-нибудь другого.
— А что, если Вилма на самом деле имела это в виду? — лепечет Марк Ларкин дрожащим голосом.
Несмотря на напавший на него столбняк, он каким-то образом умудряется сохранять азорский акцент.
— Нет. Может быть, Вилма сама хочет кофе, а тебе говорит, что это для Регины, чтобы ты не отказался идти.
