— Раньше, — отозвался Сергеич, тяжело опустился в свое кресло.
Оба замолчали, обжигаясь вязкой жидкостью и думая каждый о своём, но, как ни странно, связанным с одной и той же женщиной, ставшей много лет назад одному из них женой, а другому — вечным напоминанием о не случившемся счастье. Сергеич так и не женился. С Павлом они остались лучшими друзьями, он часто бывал у них в доме. С пацанами и младшей дочерью, Машкой, модель «Немезиды» мастерил. На Риту, даже спустя столько лет, смотрел с восхищением.
— Да-а, — протянул он, забывшись.
Павел Игнатьевич промолчал.
Фикус качнул темно-зеленым листом.
— Тринадцать минут до транзакции, — очнулся Сергеич, завернул крышку и удобнее устроился за консолью. Капитан шумно зевнул, передёрнул плечами, стряхивая мечтательность.
— Что на выходе?
Бортинженер шмыгнул носом:
— Чисто. Заряжайся позитивом, транзакция длинная, расстояние между окнами всего ничего, на корректировку курса больше трёх минут тебе не дам.
— Как будто могло быть иначе, — проворчал Павел Игнатьевич, подключаясь к управлению. Тонкие линии аппаратного СТП выстроились на мониторах в ряд, подсказывая курсовые ориентиры.
— Сигнатуры загружены, код транзакции — четырнадцать. Режим входа штатный, — сообщил бортинженер.
Фикус дрогнул всеми листьями.
— Ты бы убрал растение с консоли, — без надежды в голосе попросил Павел.
Сергеич покосился на него и протянул руку к белесому горшку.
Монитор перед его глазами мигнул, выбросив в центр новое сообщение: смена кодировок транзакции. Искин «Немезиды» услужливо предупредил:
— Смена сигнатур. Кодировка транзакции — восемнадцать. Коэффициент смещения один.
— Этого ещё только не хватало, — бортинженер нахмурился и склонился над консолью. — До входа в транзакцию четыре минуты. Паш, успеваем?
Капитан ловко подхватил неповоротливое судно, направил к черному окну открывшегося перехода. Медленно, очень медленно грузовик ложился на измененный курс. С дифферентом на правый бок «Немезида» вошла в переход.
— Черт знает что такое, — ворчал Павел, выравнивая корабль.
Мощный удар по корпусу отразился карминно-алым на мониторах.
— Сергеич, в чём дело?
— Кодировка транзакции — двадцать пять, — холодно проинформировал искин, опережая бортинженера.
— Ну как так — двадцать пять-то?! Ну как так!
Капитан чувствовал, как теряет контроль над кораблем. Тяжелый, неповоротливый почтовик с запозданием отзывался на его команды. Все хуже маневрировал внутри перехода.
— Сергеич, теряем скорость, что с кодировкой?
