Третий этап: литература времен японской оккупации (1942—1945). Японская расистская пропаганда, демагогический лозунг Великой Восточноазиатской сферы время процветания, запрещение употребления голландского языка и утверждение поневоле[26] официальным языком индонезийского — все это создало совершенно новую атмосферу. Появляется ряд антиколониальных произведений, ранее не пропускавшихся цензурой. Вместе с тем многие даже крупные индонезийские художники слова (А. Пане, Усмар Исмаил, Н. С. Искандар), поверив японской демагогии, поначалу добросовестно сотрудничают с оккупационными властями, пишут пьесы, романы, рассказы и радиопостановки, призывая народ к поддержке воинственных усилий «освободителей». Однако довольно скоро наступает| прозрение.
В годы оккупации крупные литературные формы (роман, эпопея) становятся редкими. На первый план выходят новелла, поэма, стихи, радиопостановка, причем авторы, бичуя оккупационный режим, вынужденно обращаются к иносказаниям и аллегориям. Выдвигаются и новые имена. Это крупнейший поэт Индонезии Хайрил Анвар (1922—1949), обратившийся впервые в поэзии к обыденному, истинно народному языку и к форме свободного стиха. Он бросил вызов засилью японской военщины, встал на защиту достоинства индонезийцев против «новых колонизаторов». Хотя творчество X. Анвара противоречиво, но в целом поэт выступал как гражданин и патриот.
Аналогичный переворот в новеллистике совершил Идрус 1921 —1979). Также поддавшийся лживым посулам оккупантов и даже написавший несколько произведений, угодных заказчикам, он вскоре занимает антияпонскую позицию. Его новеллы о многом повествуют эзоповым языком, однако они гражданственны, реалистичны, правдивы, адекватно отражают бедствия масс. Ряд из них не был пропущен в печать японской цензурой. Идрус реформировал язык новеллы, предельно приблизив его к разговорному, сделав его максимально сжатым и экономичным. Писатель признавал огромное влияние на него А. П. Чехова и И. Г. Эренбурга, произведения которых он перевел на индонезийский язык.
В жанре драмы успешно выступил Амал Хамзах, брат поэта Амира Хамзаха, безжалостно высмеивавший литераторов, поддавшихся посулам лживой японской пропаганды. Но в его собственном творчестве того времени ощущаются нотки отчаяния, а стихи натуралистичны и подчеркнуто грубы. В творчестве поэта–минангкабау Росихана Анвара (р. 1922 г.) хорошо изображено смятение юноши, оглушенного общественным переворотом и полного недоверия к демагогии японцев. Поэт, новеллерет и драматург Усмар Исмаил (1921—1971) возлагал большие надежды на освобождение Индонезии от колониализма японцами. Но в стихах 1943—1945 гг. уже звучат разочарование и боль. Отчаявшийся писатель пошел по пути богоискательства. Молодая поэтесса с Южной Суматры Мария Амин (р. 1921 г.), потрясенная бедствиями родины, обратилась к символизму.
