— А воды тебе много приходится откачивать?
— Ну, вода в нее, конечно, просачивается, да не слишком много. С этими старыми судами всегда так. Я избавляюсь от нее примерно раз в десять дней.
— Гм.
Кристоф неспешно открыл нож, выбрал точку над самой головой и легонько ткнул лезвием в дерево. Оно вошло с легкостью и внезапностью, поразившими Раймонда. Большая коричневая рука, мягкая и сморщенная, как старая кожаная перчатка, легонько похлопала по доске, ковырнула ногтем большого пальца, точно лопатой, и осторожно вытащила нож. Тонкая струйка воды полилась, как кровь из раны.
Раймонд в панике забрался под балку, покрытую облупленной краской, и попробовал ее собственным ножом в разных местах. Он наносил удары снова и снова, как будто мстил коварным изогнутым доскам, таким прочным на вид и такой изящной формы. Но его нож всякий раз натыкался на сопротивление плотной, старой, просоленной древесины — острие едва проникало внутрь.
— О Матерь Божья…
Кристоф сделал множество аккуратных надрезов, словно белошвейка, прикалывающая материал к бумажному узору. Вода по-прежнему тихо сочилась, капая с киля на высушенный солнцем бетон.
— Гм, — снова хмыкнул Кристоф. — Похоже, в длину будет около метра.
— А в ширину сколько? — Раймонду страшно захотелось выпить.
— Пожалуй, сантиметров сорок. Для куска сыра явно великовато.
— Настолько гнилое?
— Чистый камамбер.
— Давай-ка попробуем с другого борта.
Во всех остальных местах дерево было прочным.
Кристоф со вздохом поднялся и сунул нож в карман, после того как тщательно вытер лезвие о штаны. На ткани осталось немного зеленой слизи от водорослей. Новое пятно воды уже высыхало.
— Вот тебе и шестьдесят с гаком, — сочувственно пробормотал Кристоф.
— Но… такое дерево и сотню лет будет целехонько, если до него не доберется древесный червь.
— Pardi.
— Тогда каким образом?..
— А кто его знает? Ее когда-нибудь латали?
Раймонд вдруг осознал, что в его памяти есть дыра, и она разверзлась перед ним так стремительно, что голова пошла кругом.
— Да, однажды. В первый год, как я ее приобрел. Я налетел на песчаную отмель и покорежил несколько досок, не так чтоб сильно, но вытащил «Оливию» на берег. Доски были целы, но на верфи мне сказали, что, поскольку судно старое, надо бы для верности залить туда немного цемента. Но ведь от этого дерево не гниет — черт возьми, да так сплошь и рядом делают.
Кристоф тяжело вздохнул и уставился в море, сдвинув назад шляпу и задумчиво почесываясь.
