Официально Раймонд по-прежнему числился студентом-гуманитарием третьего курса, но месяцами не ходил на лекции. Друзьям и преисполненной сомнений, но готовой восхищаться матери он хвастался, что стал актером. Вставал в одиннадцать и старался как можно дольше не стричься, презирал все церкви и часто цитировал Сартра. Конечно же Раймонд исходил театр вдоль и поперек и знал там всех и вся. Он был полезным, толковым статистом, помогал рисовать декорации, удовольствовался обещанием роли со словами в следующем спектакле с большим актерским составом, а время от времени, при хорошей выручке, его называли ассистентом режиссера и хорошо платили. Раймонд был накоротке с продюсером Арнольдом, сценографом, художником и бутафором Карлом и швейцаром стариком Томасом. Он научился целовать руки актрисам, настоящим и будущим.
Отец после года сражений решил не то чтобы совсем сдаться, но смотреть на чудачества сына сквозь пальцы. Дома Раймонд демонстрировал глубокие познания относительно желтых рамп, левой части авансцены и Барро, ну а если с оплатой и возникали заминки — что же, не в них дело, но в обретении опыта.
Его отец был греффье — что-то вроде старшего клерка — во Дворце правосудия. Знаток законов, обладатель мантии, похожей на судейскую, и отдельного столика на судебных разбирательствах, из-за коего вперял в присутствующих совиный взгляд. Имя господина секретаря было знакомо всему городу, ибо неизменно стояло в местной газете под грозными статьями на юридические темы, начинающимися со слов «в то время как…».
В предвоенные годы Почтительности и Старого Порядка эта должность была и, что еще лучше, выглядела важной и доходной. В те дни портфель под мышкой, звучный титул, уютно обставленная квартира и на старости лет пенсия за верную службу на благо общества кое-что да значили. В детстве Раймонд всегда чувствовал себя отпрыском довольно знатного семейства. Прогуливаться по воскресеньям в матросском костюмчике, видеть, как отец снимает шляпу перед государственным обвинителем, а Тот снимает Свою, — да, это впечатляло.
Но в лицее, во время войны, наступило разочарование — там на Раймонда поглядывали свысока сыновья забойщиков свиней и обладателей контрактов на поставку армейских сапог, ведь он тогда без стипендии вообще не мог бы заниматься в лицее. И все-таки Раймонд, к великой гордости отца, занял второе место, ех aequo [6] , на вступительных экзаменах в Жьенский университет и удостоился денежного пособия, без которого, как ему объяснили, никак не сумел бы получить надлежащее образование.
