Что все те ужасные слухи, которые крутились вокруг вас, не казались мне такими уж абсурдными.
Кайя повернула голову чуть направо, к окну, как делала раньше на сеансах психотерапии, когда обращалась не к воспоминаниям, а к своим фантазиям.
Матс проследил за взглядом Кайи в темноту, и ему показалось, что он почувствовал ее сомнения.
– Хотите поговорить об этом? – спросил он, сам не зная, на какой ответ лучше надеяться.
На «нет» и прекращение всех разговоров, что спасет жизни сотен людей, включая его собственную.
Или «да», что, возможно, сделает его самым страшным массовым убийцей всех времен.
Хотя Матс и не знал, как Кайя технически могла спровоцировать крушение самолета, он был уверен, что справится со своей задачей и вернет ее в прежнее душевное состояние, в котором она хотела сделать именно это.
– Что вы хотите от меня узнать? – спросила она.
Матс, который с удовольствием прекратил бы этот разговор, заставил себя подумать о дочери; о фотографии Неле, которую прислал похититель. И приступил к работе долотом. Нанес психологическому защитному панцирю Кайи еще один удар своим вопросом:
– Сколько учеников вы хотели застрелить?
Она покачала головой, но сказала тихо:
– Всех.
Матс немного помолчал, затем добавил:
– А кого особенно?
Она избегала его взгляда.
– Не знаю, я…
– Знаете. Кто стоял в вашем смертельном списке на первом месте?
Тишина. Потом, спустя некоторое время, Кайя сказала с заметным отвращением:
– Йоханнес.
– Йоханнес Фабер, – добавил Матс. – Ему тогда было восемнадцать лет, как и вам. Что он вам сделал?
Она резко встала и чуть было не споткнулась о колесики тележки.
– Думаю, этот разговор – ошибка, доктор Крюгер. Я… я не понимаю, как это должно мне помочь.
Матс тоже поднялся и попытался изобразить вызывающую доверие мину, но из-за головной боли это далось ему с огромным трудом.
– Фрау Клауссен, дайте мне, пожалуйста, шанс. Я ранил вас своим необдуманным замечанием. И должен это исправить.
Над головой у них раздался негромкий звуковой сигнал. Загорелось табло «Пристегните ремни».
– Но сейчас я чувствую себя только хуже от нашего разговора, – вяло запротестовала Кайя. – Мне давно уже не было так мерзко.
Вот в этом мы схожи.
Матс попытался говорить вкрадчивым успокаивающим тоном:
– Как вы чувствовали себя во время нашего первого сеанса психотерапии?
Она пришла добровольно, хотя и по инициативе родителей, которые были рады, что удалось предотвратить самое страшное. В значительной степени благодаря Фели, которая приняла звонок Кайи на горячую линию экстренной психологической поддержки и соединила потенциального «школьного стрелка» с Матсом.
