Она сглотнула и разгладила ладонями юбку.
– То видео, – запинаясь, начала она.
Матс сел и подождал, пока Кайя сделает то же самое.
Голос старшей стюардессы прозвучал на полутон ниже, чем до этого. Типично для людей с начинающейся депрессией. Зачастую голос был более точным отражением души, чем глаза. При негативных переживаниях резонатор в гортани увеличивался. Он узнал это от Фели, которая оценивала ситуацию лишь по голосу, речи и тону звонившего на горячую линию.
– Да?
– Мне кажется, я видела себя. Десять лет назад. Видео из спортзала, ну, вы знаете. Это, конечно, чушь. Моя драма вряд ли могла попасть в бортовой кинорепертуар, – наигранно улыбнулась она.
Матс открыл рот, но Кайя протестующе подняла руку и продолжила, прежде чем он успел что-либо сказать:
– Есть причина, почему моя фантазия не отпускает меня. Наш недавний разговор. Когда вы сказали, что тоже мне раньше не верили…
– Нет, я не это имел в виду… – соврал Матс.
Кайя пожала плечами.
– Во всяком случае, когда вы сказали, что обрадовались, сумев в конце концов принять мою версию, я на мгновение снова оказалась в той камере.
– Вы почувствовали, как задвигались стены? – спросил он, подхватывая мотив их прошлых сеансов психотерапии. «Камера» была для Кайи метафорой, чтобы описать свое ощущение беспомощности и изоляции. В последний год в школе «камера» превратилась в мусорный пресс с гидравлическими стенами, которые постепенно сдвигались. Тяжелые толстые стены из железобетона, грозящие раздавить Кайю.
– Не так остро, как раньше. Но я почувствовала, как стены скоро начнут надвигаться на меня. Я стояла в камбузе и знала, что кабина начнет сжиматься вокруг меня, если…
Кайя схватилась за шею и не договорила.
– Мне очень жаль. Я не хотел провоцировать такое своим необдуманным замечанием, – солгал Матс, потому что именно этого он и добивался. И именно поэтому чувствовал себя последним мерзавцем. – Я устал и переутомился. То, что произошло, было недопустимо. Я должен извиниться перед вами.
Кайя кивнула, но в ее глазах он увидел, что извинение ничего не изменило. Каждое язвительное замечание забивает очередной гвоздь в маску, которую люди носят, чтобы защититься от психологических атак. У лабильных личностей маска разрушается быстрее. Но стремительнее всего у тех, чей защитный панцирь был кропотливо воссоздан заново на сеансах психотерапии.
– Я скажу открыто, фрау Клауссен. Мне не стоило говорить, что я считал ваши рассказы выдумкой.
