– Я, – говорит, – хочу, чтобы и после моего ухода Галкин выступал, про меня шутил, на кладбище чтоб выступил!
На кладбище я не выступил, решил, что не следует настолько идти по завету Михаила Николаевича, конечно. Мне кажется, что он это воспринял просто как повод для очередной шутки…
В 2006 году мы поехали кататься на горных лыжах в Сент-Мориц, это был январь месяц. В один из дней мы ехали, ничто не предвещало беды. И вдруг мы потеряли из виду Михаила Николаевича. Он уехал вперёд, а когда мы приехали, не увидели его в пункте назначения. Дозвониться не могли, потому что у него телефон всегда был выключен. На трассе его нашёл друг, с которым он приехал кататься. Задорнов, видимо, упал, поднялся и теперь стоял, припорошённый с одной стороны. Друг говорит:
– Миш, ты чего?
– Я упал.
– Ну, поехали?
– Поехали.
Потом выяснилось, что упал он неслабо, сильно ударился головой. И у него появилось то, с чем я никогда не сталкивался, то, по поводу чего мы с ним потом много раз смеялись, – кратковременная память. То есть человек пять минут помнит, о чём с тобой говорил, потом всё стирается ластиком, и он опять ничего не помнит, повторяет те же самые вопросы к тебе. И я сидел с ним четыре часа и отвечал на одни и те же вопросы Михаила Николаевича. Он лежал на койке, я сидел рядом…
– Я упал?
– Да, вы упали.
– Наверное, потерял сознание?
– Михаил Николаевич, мы же не видели, вы без нас упали.
– А, ну да, наверное. Как ты думаешь, сколько я был без сознания?
– Я не знаю, мы же не видели. Наверное, вы были без сознания. А может, вы и не были без сознания. Ну, пять минут, ну я не знаю.
– Ну, наверное, я был без сознания, потому что я многое не помню. А мы где?
– Мы в Швейцарии.
– В Швейцарии? А что мы здесь делаем?
– На лыжах катаемся.
– А, ну да. А где моя дочь?
– Дочь у вас уже взрослая, 9-й класс…
– А, ну ладно.
И дальше так ластиком – раз, весь разговор стерся. И по новой.
– Я что, упал?
– Да, упали.
– И сколько я был без сознания?
– Я не знаю, Михаил Николаевич.
– Ну я же, наверное, был без сознания?
– Наверное, да…
– А мы где?
– В Швейцарии.
– А где дочь?
И так каждые пять минут. Через два часа я понял: зачем я так долго объясняю, что мы не видели, что он был без сознания? Какая разница? Через пять минут он забудет. И я говорил, что он был без сознания пять минут, десять минут, что он не упал – через пять минут он снова задавал одни и те же вопросы. Он мне не доверял, он косил на меня глазом, когда я отвечал, что мы не знаем, сколько он был без сознания. Он чувствовал, что я могу его обмануть, и, как только заходил какой-то врач, он меня спрашивал:
