В середине мая, а если быть точным – то есть соотносить время с зарубками на моем календаре – шестнадцатого числа, с утра на море началась буря. К полудню она усилилась и продолжалась до вечера. Ветер беспрестанно дул с юго-запада, и я, прихватив Библию, перебрался из палатки в более тихую и сухую пещеру. Устроившись поудобнее, я раскрыл книгу и едва успел прочитать первые слова, как вдруг до меня донесся отдаленный пушечный выстрел.
Я вздрогнул от неожиданности. Будучи готов ко всему что угодно, я растерялся. Вот так сюрприз!
Возбужденный до предела, я, недолго думая, схватил ружье, подзорную трубу, второпях сунул в пришитый к поясу кожаный карман кисет с табаком, трубку и огниво и поспешил на вершину холма. Едва я поднялся на площадку, как прогремел второй выстрел. Не мешкая ни секунды, я начал лихорадочно собирать мелкие сучья и ветки, а затем с третьей попытки развел костер. Ветер подхватил струйку дыма и унес ее вдаль, но постепенно огонь разгорался все сильнее.
По звуку второго выстрела я определил направление и понял, что пушка палит в том месте, куда однажды меня унесло течением в лодке. Но даже в подзорную трубу я ничего не мог разглядеть из-за громадных волн, разбивавшихся о скалы. Тем не менее у меня были все основания предположить, что бедствие терпит большой корабль, возможно отставший от каравана. И если я ничем не могу помочь морякам, может статься, что они сами, заметив огонь на острове, поменяют курс и доберутся сюда. Тогда я буду спасен!
Я надеялся, что так оно и будет, тем более что вскоре прозвучал третий выстрел, вселивший в меня уверенность, что на корабле все-таки заметили мой костер.
Я поддерживал огонь весь вечер и в течение всей ночи, время от времени спускаясь в рощу за дровами, но выстрелы прекратились. Когда совсем рассвело, я сразу схватился за подзорную трубу, однако опять ничего не смог разобрать из-за туманной мглы, хотя море немного успокоилось и ветер совершенно стих. Единственное, что мне удалось разглядеть, – это неподвижный силуэт, чернеющий рядом с цепью рифов у южной оконечности острова.
Весь день я следил за этим таинственным силуэтом и ломал голову над тем, что может означать его полная неподвижность. Наконец я предположил, что это корабль, стоящий на якоре, и, чтобы получить подтверждение своей догадки, отправился в юго-восточную часть острова. Ружье было со мной, но признаюсь честно: в тот момент я и думать забыл о дикарях – настолько вчерашнее происшествие волновало меня.
